– Ну так валяй, – фыркнула тётя Максин. – Здесь и сейчас, – она кивнула на пол перед собою.
– Нет.
– Тогда не вижу причины, по которой нам бы стоило любоваться на твою кислую физиономию. Сейчас же отправляйся наверх. И не высовывайся до утра.
Но Хэдли не двинулась с места.
– Я хочу знать правду о том, что случилось с моими родителями.
– Только не начинай это снова! – взвыла тётя Шарман.
Но Хэдли уже не могла больше молчать:
– И где я сейчас нахожусь? У этого места есть адрес? Почему вы держите меня под замком?
– Дорогая Хэдли, – тётя Максин явно едва сдерживала ярость. – Я понимаю, что тебе сейчас нелегко, но уверяю тебя, что мы действуем исключительно тебе во благо. Мир за этими стенами – тёмное, страшное место. Ты и сама не захочешь туда попасть, уверяю тебя. А мы с сестрой держим тебя в безопасности.
– И нечего поднимать столько шума, малышка, – сказала тётя Шарман. – Мы же не виноваты, что с твоими родителями что-то случилось.
– Я хочу домой, – Хэдли почувствовала, как предательски дрожит нижняя губа.
– А я хочу, чтобы ты танцевала, – возразила тётя Максин. – Но судя по всему, нам обеим не светит получить желаемое.
– Мне нужны ответы! – Хэдли сама удивилась своей отваге. – Я хочу знать, что я тут делаю.
И тут в люстре под потолком помутнели и зазвенели все хрустальные подвески. Тени на стене пустились в такой дикий пляс, что от одного вида делалось тошно. На какой-то миг могло показаться, что дом вот-вот рухнет. Хэдли невольно схватилась за спинку кресла тёти Шарман. А когда всё прекратилось, тётки обменялись совершенно непонятными для Хэдли взглядами.
– Довольно, Хэдли, – сказала тётя Максин. – Мы все устали, и нам давно пора спать. Отправляйся к себе в комнату, а завтра мы поговорим.
Хэдли нехотя поплелась к себе, однако задержалась в коридоре. Она услышала, как тётя Шарман сказала:
– Зря ты не заставила её помыть посуду. Теперь придётся делать всё самим.
А Максин ответила:
– А если бы она не побрезговала объедками? Завтра она будет шёлковой от голода.
– Что за упрямая девчонка! Похоже, она вот-вот избавится от твоих чар. Может опять отказаться танцевать, а наша магия на исходе.
– Ха, она будет танцевать, ещё как будет! – самодовольно заверила тётя Максин. – Она больше не будет гулять и есть тоже не будет – пока не станцует. Погоди, увидишь. И дня не пройдёт – будет сама проситься танцевать как миленькая!
– Ещё немного, и этот пыл будет наш! – замурлыкала тётя Шарман, тётя Максин присоединилась к ней на втором куплете, и Хэдли всё ещё слышала их визгливое пение, пока поднималась на третий этаж.
