— Уже нет, — выдавила из себя Таня.
— Тогда брось валять ваньку и скажи спасибо, раз я нашла тебе перспективный вариантик! — Рая перевела дух и для пущей убедительности прибавила: — Они — технократы! Это о чем-то говорит?
— Пойми, Раечка, я не могу так, с бухты-барахты. К тому же Иринка на продленке, а я не предупредила маму, чтобы она забрала ее из школы… И потом, я не одета. Посмотри на себя и на меня! — Таня окинула взглядом джинсовое платье Раи, поверх которого та небрежно набросила французское пальто из черной лайки. — А ехать домой, переодеваться и снова возвращаться в центр — целая история.
— Смотри, Корсакова, дело твое, — с подчеркнутым безразличием сказала Рая, теребя уголок яркой косынки, мягким узлом завязанной в вырезе платья. — Раз ты не хочешь, я позову другую девочку.
Рая почувствовала, что Таня поддается нажиму, и нарочно ужесточила тон, чтобы до конца сломить ее сопротивление. Таня была нужна ей как воздух, потому что, во-первых, Рая получила заказ на длинноногую блондинку, и, во-вторых, при этом было подчеркнуто, что требуется не «верняк», а приличная женщина, способная поддержать компанию.
— Мне надо подумать, — после паузы вымолвила Таня.
— Отпросись у шефа и мигом намыливайся домой, — наставительно сказала Рая. — Встречаемся в семь у «третьего» гастронома. Идет?
— Раечка, давай сделаем так, — предложила Таня. — Я сяду на телефон, дозвонюсь до мамы и дам ответ в течение часа?
— Но не позже! — строго сказала Рая. — А то я подведу порядочных людей. Ну, до скорого!
Вернувшись в лабораторию, Таня села за стол, придвинула к себе телефон, но не стала звонить и вновь задумалась. Так идти ей с Раей или не идти? То, что женщине в ее годы никуда не годится быть одной, — это аксиома, но ведь у каждой медали есть изнанка. С другой стороны, Райка в чем-то права, под лежачий камень вода не течет. После Гурама у нее никого и ничего не было. Летом она пять недель провела с Иринкой на даче в Валентиновке, а потом… Однажды Гриша Добкин пригласил ее в зал Чайковского, она зачем-то согласилась, а впоследствии корила себя за неосмотрительный шаг. Она украдкой взглянула на Добкина, сосредоточенно разгадывавшего кроссворд в «Огоньке», зябко поежилась, представив его в роли Ромео. «Господи, пронеси и помилуй! — мелькнула у нее в голове бабушкина присказка. — Пусть сия чаша минует меня!»
Таня решительно сняла телефонную трубку, договорилась с матерью насчет Иринки, отзвонила Рае, быстро составила список для месткома, благо нашлись желающие заработать отгул, а затем отпросилась у шефа и поехала переодеваться.
