Ее сослуживцы успели отобедать, а звонка все не было. И тут в комнате появился Тананаев.
— Здорово, Нарциссик! — бодро воскликнул Тананаев, снимая шляпу фасона «дипломат». — Как поживает подвал? Потолок еще не обвалился?
— Держится, — неуверенно отозвался Шурыгин, явно не обрадованный встречей.
— Гляди-ка! — Тананаев подошел к Шурыгину и небрежно похлопал его по плечу. — Ты, говорят, вымучил кандидатскую?
— Защитил, — поправил Шурыгин, ерзая на стуле.
— Тогда с тебя причитается! — Тананаев так хлопнул Шурыгина по плечу, что тот едва не рухнул на пол вместе со стулом. — Я, ей-богу, не верил, что из тебя выйдет что-нибудь путное, больно уж ты глуп. А чего ради ты приперся к нам? Для обмена опытом?
Таня догадалась, что они когда-то работали в одном учреждении, и не без интереса ждала, чем закончится их разговор. Хотя она относилась к Тананаеву, мягко выражаясь, с прохладцей, сейчас ее симпатии были на его стороне. Хорош ли Тананаев, плох ли, — все равно обошлись с ним не по-людски.
— С сегодняшнего дня я приказом зачислен к вам в лабораторию, — с задержкой ответил Шурыгин, глядя на Тананаева снизу вверх.
— Кем?
— Завсектором. А ты — мой заместитель.
У Тананаева моментально отвалилась челюсть, а глаза стали круглыми, точно у мартовского кота. Он криво улыбнулся, невнятно пробормотал несколько слов и выскочил за дверь.
Телефон зазвонил только в половине четвертого.
— Слушаю! — не своим голосом сказала Таня, мигом сняв трубку.
— Татьяна Владимировна? — медленно, скрипучим тоном спросил какой-то горец.
— Да, это я, — холодея, ответила Таня.
— Привет вам от Гурама Акакиевича, — проскрипел горец, немилосердно растягивая гласные и выговаривая «э» вместо «е». — Я его друг. Он кое-что вам прислал. Когда встретимся?
— Я… я не знаю. Когда вам удобно?
— Давай прямо сейчас, — предложил горец, тотчас перейдя на «ты». — Хочешь покушать в «Арагви»?
— Я смогу быть в центре не раньше шести. И вообще… — Только теперь Таня вспомнила, что оделась в расчете на овощную базу, и от досады больно прикусила губу.
— Ты о чем?
— Я не одета для ресторана, — смущенно призналась Таня.
— А! — В тоне горца отчетливо прозвучало пренебрежение к условностям. — Пойдем в «Арагви», покушаем, поговорим о том, о сем. Жду тебя в полседьмого прямо у ресторана.
— Хорошо, — после паузы согласилась Таня. — Как я вас узнаю?
— Меня не надо, я сам тебя узнаю. Мне Гурам прямо картину нарисовал про тебя, как будто он — Нико Пиросмани!
