Когда наступил рассвет, Альваренга почувствовал, что они оказались в другом мире. «Я не мог сказать, насколько далеко мы отплыли от берега, течение просто несло нас. У меня в ушах начало звенеть после того, как мы отдалились на 200 миль от суши».
В последний день первой недели их плавания, 23 ноября 2012 года, Альваренга проснулся в пять утра. Он снова осмотрел скудный запас всего, что имелось на лодке, и у него в голове созрел примерный план их спасения. При всем своем опыте он понимал, что единственная возможность спастись — это быть подобранными проходящим мимо кораблем. Однако вероятность этого была очень мала, так как его семиметровая лодка сидела очень низко в воде. На ней не было ни мачты, которая могла бы придать очертания судну, ни стекла, которое блестит на солнце. С расстояния полумили они были практически невидимы. Белый корпус лодки был практически незаметен на сверкающей глади моря, такая окраска больше служила камуфляжем и только маскировала их.
Когда Кордоба проснулся, он тотчас включился в дело. Несмотря на все свое нытье и причитания во время шторма, парень все же не был человеком, привыкшим жаловаться на физические страдания и лишения. Альваренга рассказал ему о своем плане, и рыбаки сообща принялись за работу: установили в лодке деревянный шест, к которому привязали футболку. Условно разделив зону обзора, они обшаривали взглядом поверхность океана в поисках корабля. Солнце играло на поверхности воды. ПО МЕРЕ ТОГО КАК СВЕТИЛО ПОДНИМАЛОСЬ ВСЕ ВЫШЕ, ВОЗНИКАЛО ВСЕ БОЛЬШЕ ИЛЛЮЗИЙ. ПРИЗРАЧНЫЕ КОРАБЛИ ПОЯВЛЯЛИСЬ И РАСТВОРЯЛИСЬ В ОБЛАКАХ, КАК МИРАЖИ НАД ПОВЕРХНОСТЬЮ ПУСТЫНИ.
Альваренга был уверен, что их скоро спасут, поэтому просчитывал, как они будут вести себя при появлении судна. При виде корабля сальвадорец планировал достать маленькую зажигалку из кармана, где она была защищена от соли и воды, и поджечь футболку. Кордоба же сразу после этого должен был поднять шест вверх, чтобы столб дыма смог привлечь внимание команды. Ночью шанс быть замеченными во много раз возрастал, но в их положении выбирать не приходилось.
Они провели весь день, вглядываясь в бескрайнюю гладь, и то один, то другой поднимали ложную тревогу. Наконец они действительно услышали урчание мотора. Был уже вечер, когда вибрации большого двигателя стали ощущаться в корпусе лодки. Рыбаки смотрели во все глаза, но так и не смогли увидеть никаких признаков корабля. Кордоба прильнул ухом к дну судна и подтвердил, что двигатель действительно работает где-то рядом. Затем они увидели корабль — контейнеровоз. Он был так далеко, что они даже не могли разглядеть отдельных контейнеров или прочитать название судна. С такого расстояния он, казалось, был едва ли больше детали конструктора «Лего», плавающей на горизонте. Рыбаки смекнули, что контейнеровоз не пройдет даже в миле от них, и все же, когда их лодка приблизилась к нему на кратчайшее возможное расстояние, Альваренга поднял шест с футболкой, а Кордоба щелкнул зажигалкой. Но флаг не загорался. Футболка была влажной, пропитанной солью, поэтому жалкие струйки дыма были не сигналом другому судну, а скорее жалким напоминанием о том плачевном положении, в котором они очутились. Альваренга принялся кричать и размахивать футболкой, но контейнеровоз, не заметив их, проплыл мимо. У рыбаков не было ни ракетницы, ни прожектора, а имевшееся в их распоряжении зеркальце было таким маленьким, что годилось только для бритья. Они посылали солнечных зайчиков в направлении корабля, но им оставалось лишь в отчаянии смотреть, как судно постепенно скрывается за горизонтом. «Вот именно тогда на меня нахлынул первый приступ страха. Мы находились очень и очень далеко от побережья, — говорит Альваренга. — В эти воды не заходил ни один рыбак».
