Оплеуха заставила Валерию умолкнуть. Ахнув, она провела языком по губам и ощутила вкус крови.
— Мама! — раздался голосок дочери. — Папа! Что вы делаете? Как только вам не стыдно!
Первым нашелся Валерий.
— Мы шутим, Вика, — сказал он хрипло. — Балуемся. Иди к себе и ложись спать. У нас все хорошо.
Дочка повернулась к Валерии:
— Мама?
Та заставила себя улыбнуться:
— Не волнуйся, Викуся. Все хорошо, правда. Спи.
— Вы все врете! Оба! Видеть вас не хочу!
Девочка выбежала из спальни, хлопнув дверью. Валерий сверкнул глазами на Валерию и сказал:
— Видишь, что ты натворила? Убить тебя мало! Не смей больше травмировать ребенка.
— Я? Я травмирую?
— Ну не я же. — Валерий лег и натянул одеяло на голову. — Отвяжись от меня. Завтра поговорим. Спать хочу.
— Спи, спи, — процедила Валерия.
И добавила мысленно:
«Вечным сном».
Что было, конечно, перебором.
Глава пятая
Предостережения и угрозы
Все знают, что такое похмелье и каким тяжелым оно бывает, но у всех оно проходит по-разному. Одни страдают от головных болей, другие мучаются животом, третьи испытывают необъяснимую тревогу или даже панический страх. Бывают такие, кому мерещатся всякие гадости, а иных тянет поскорее опохмелиться, чтобы вырваться из суровой действительности в мир праздничной эйфории.
Валерий Русанов в этом плане был счастливым человеком. Перебрав, он мог испытывать небольшое давление в висках или сухость в горле, но не более того. Его не мутило, не лихорадило, ничего подобного. Пробудившись, он подправил бороду на слегка подпухшем лице, принял контрастный душ и сел завтракать.
Валерия и Вика уже сидели за столом, он пожелал им доброго утра и приятного аппетита, после чего принялся чистить верхушку яйца всмятку.
— Каша где? — спросил он, не глядя на Валерию.
Он придал голосу некоторую грубость, давая понять, что ни в чем не раскаивается и не собирается каяться. Семейные отношения ничем не отличаются от деловых. Тот, кто показывает слабину, вынужден уступать. Свою волю навязывает сильный. Действуй решительно и добивайся своего любой ценой. Никого не жалей, потому что тебя никто не пожалеет.
— Каша в кастрюле, — ответила Валерия после довольно длительной паузы, которая понадобилась ей для выражения недовольства.
— Можешь накладывать, пусть остывает.
Он придвинул к ней тарелку. Она вскинула голову.
— Сам наложишь. Я тебе не прислуга.
Виктория внимательно посмотрела на мать и перестала жевать.
— Иными словами, — произнес Валерий размеренно, — ты отказываешься от исполнения своих супружеских обязанностей?
