У дальнего забора, как говорится, на вечном приколе стояла настоящая немецкая «амфибия» — с утиным передом, широкими рубчатыми колесами и настоящим корабельным винтом под кормой. Вездеход буквально врос в землю, вокруг поднялась зубчатая крапива и распластались огромные лопухи с липучими фиолетовыми бутонами. Ленька Пархай рассказывал, что на этой «амфибии» вернулся с фронта домой герой-десантник капитан Лифшиц. Ему разрешили забрать трофейную машину с собой — за выдающийся подвиг, в порядке исключения. Так Лифшиц и рулил от самого Кёнигсберга до Москвы, а девушки-регулировщицы махали ему флажками.
Когда капитан, посадив в вездеход всю семью, поехал кататься по столице, его, конечно, тормознул первый же постовой, мол, по какому такому праву передвигаетесь по столице нашей Родины на вражеской технике? Но у героя имелась разрешительная бумага, подписанная чуть ли не самим Сталиным. Орудовец прочитал, испугался, отдал честь, и с тех пор никто героя больше не останавливал. Наоборот, весь город понимал: если на улице появилась немецкая трофейная «амфибия», значит, едет капитан Лифшиц — посторонись! Он мигом долетал до Измайлова, с разгона плюхался в Серебряный пруд и плыл дальше, взбурливая воду винтом и вызывая досаду рыболовов с удочками.
Хотя вездеход стоял не в гараже, а под открытым небом, никто не решался к нему приблизиться, даже ночью: все хулиганы знали, что у капитана есть трофейный парабеллум, а стреляет десантник без промаха даже на бегу, не то что прицельно, с подоконника. Но потом капитан Лифшиц скончался от старых ран, «амфибия» осталась без надзора, и ее быстро разорили: сначала выкрутили часы и другие приборы из передней панели, потом унесли складные сиденья, срезали брезент откидывающейся крыши, даже дверцы зачем-то выломали...
Когда я впервые увидел «амфибию», она уже стояла раскуроченная, но не до конца, оставались на месте и двери, и рычаг ручного тормоза. Она еще не вросла в землю, а там, где вездеход съезжал с асфальта, в земле виднелся рубчатый след, который только-только начал зарастать подорожниками и одуванчиками. Сегодня же от трофея остался один остов, но ржавчины до сих пор не видно — наверное, техника была покрыта особой краской, рассчитанной на плавание в воде.
Я вдруг подумал, что адмиралиссимус Ураганов должен приехать в 348-ю школу не на черном ЗИЛе, а на новейшей трофейной «амфибии», которую он отобрал у сдавшихся американцев. Да, именно так!
