— Пусть своего сначала заведет, а потом уже смеется! — нахмурился отец.
Детей у тети Вали и дяди Юры нет. Когда я был совсем маленьким, то часто их спрашивал, почему они не хотят завести мальчика или девочку. Тетя Валя, услышав такой вопрос, сразу огорчалась и, не отвечая, отворачивалась, а Башашкин весело рассказывал, как они несколько раз делали предварительные заказы в специальном отделе «Детского мира», где распределяют младенцев в семьи. Им присылали открытки, они бежали туда с утра пораньше, но едва подходила их очередь, дети заканчивались, как копченая колбаса в гастрономе. Это потому, объяснял Батурин, что советское плановое хозяйство не успевает за ростом потребностей населения.
— За твоим языком оно не успевает! — ворчала тетя Валя.
— А где там такой отдел? — простодушно интересовался я.
— В самом низу.
— Там, где велосипеды и педальные машины продают?
— Точно!
С тех пор каждый раз, когда мы приезжали в «Детский мир», я канючил, чтобы мне показали секцию, где выдают родителям детей, но этот отдел, как уверяла Лида, был постоянно закрыт то на прием товара, то на дезинфекцию, то на переучет младенцев. Потом я вырос, поумнел, понял в принципе, откуда берутся дети, и перестал искать «распределитель». А Лида проговорилась как-то, что Валька в молодости набедокурила, не стала обращаться к врачу, пошла к какой-то бабке и вот теперь расплачивается...
Под плач Ярославны я перемерил весь свой гардероб, почти все, за исключением трусов и маек, оказалось категорически мало.
— Минь, это катастрофа!
— Я после войны в одних шароварах и рубахе на шнуровке ходил. Помнишь?
— Помню, — кивнула, светлея лицом, Лида.
— И ничего — жив.
— Но сейчас-то не разруха! Засмеют ребенка... В чем же тебя на юг отправлять? — нахмурилась она. — Вот беда-то!
Удивительные люди взрослые, они начисто забыли, что смеются над дурацкими обновками, а старую, испытанную одежду уважают, заплаты украшают штаны, как шрамы — лицо пирата!
— Ладно, Паганель, теперь школьную форму надевай!
— Да ну ее...
— Два раза повторять не буду!
Я безропотно двинулся к шифоньеру и открыл скрипучие створки. Отец при этом равнодушно зевнул и отвернулся: форма висела рядом с его зимним пальто. Я нарочито долго искал ее в надежде, что родителям все это надоест.
— Быстрее, не спи на ходу! — погоняла Лида.
В пиджак мне удалось влезть с большим трудом.
— Жуть! — прошептала она. — Минь, ты видишь, как вымахал?
— Не слепой.
— Значит, так, — объявила парткомовским голосом маман. — Завтра точно едем в «Детский мир».
