— Ты еще издеваешься! — кричал Олендорф в трубку. — Черт знает что творится! Я вынужден отменить операцию на сегодня и доложить в Берлин обо всех обстоятельствах. Имей в виду, Зепп, я обо всем доложу, обо всем! Напишу рапорт самому рейхсфюреру! Просто невозможно работать! Имейте в виду! Вы все ответите!
— А может, тебе к фрау Сэтерлэнд, на перевязку? Ну, в смысле в госпиталь, — насмешливо предложил Дитрих. — И успокоительного принять. На всякий случай.
— Да…
Олендорф крепко выругался и бросил трубку.
— Всего хорошего. — Дитрих пожал плечами. — Чтоб нам больше не встречаться.
— Вот видишь, мама. Операцию на сегодня отменили, — Штефан подошел к Маренн. — А ты говорил, мы ничего не можем сделать, — он повернулся к Рауху. — Очень даже можем, если захотим.
— Зачем ты это сделал? — Маренн обняла сына, прижавшись лбом к его груди. — Тебя накажут.
— Накажут слегка, возможно, — ответил он, гладя ее по волосам. — А может, и нет. Война, мама. А кто воевать будет? Каждая машина на счету. Я солдат Германии, мама. Я не воюю с детьми и старыми тетками в платках. И мне не нравится, когда другие это делают при мне.
— Ты весь в отца. — Отстранившись, Маренн взглянула ему в лицо, на ресницах дрожали слезы. — Уверена, он поступил бы так же и что-нибудь подобное в конце сморозил, чтобы все застыли с раскрытыми ртами и слов-то не было.
— Фрау Сэтерлэнд, тут ваша дочь на проводе. — Она услышала голос Дитриха.
— Джил? — удивился Штефан. — А как она нас нашла?
— Подожди.
Маренн быстро подошла к штабной машине. Связист протянул ей трубку.
— Фрейлейн Колер, — сказал он.
— Пока тут некоторые машину пробовали и в стрельбе упражнялись, расходуя боеприпасы, я успел переговорить с рейхсфюрером, — сообщил Дитрих, бросив на Штефана насмешливый взгляд. — И вот результат. Он дал добро. — Зепп многозначительно посмотрел на Маренн.
— Да, слушаю. — Маренн взла трубку.
— Мама, все в порядке. — Голос Джил прозвенел в наступившей внезапно тишине. — Я только что из канцелярии. Он… подписал!
Маренн прижала ладонь к губам. Комок подступил к горлу.
— Отошли эту бумагу Гебхардту, — попросила она негромко. — А копию — в канцелярию обергруппенфюрера СС Гейдриха. Пусть узнают пораньше.
— И палить было необязательно, — заключил Дитрих.
— Мама, ты не рада? — спросила Джил, озадаченная молчанием Маренн.
— Я рада.
— Она очень рада, Джил, — прокричал Штефан. — Я ее напугал немного, как всегда. Но все закончилось хорошо. Это точно.
— Штефан! — воскликнула Джил радостно.
