— Сможете идти? Попробуйте, — попросила Маренн. — Держитесь за меня.
— Да, кажется, могу. — Варя сделала несколько шагов по комнате.
— Очень хорошо. — Маренн кивнула. — Сначала, конечно, трудно, но лекарство будет действовать сильнее, так что сможете идти быстрее, — заключила она. — Теперь сделайте укол собаке. — Она передала Варе наполненный шприц. — Иван, где корзина со щенками?
— Вот туточки. — Микола поставил перед ней большую плетеную торбу с привязанной к ней веревкой. — Я сюды переложил, за спиной понесу, — он показал на веревку, привязанную по краям. — Таки легче будет. Ведь еще Варвару вести. И припасы съестные, что были… Все вместе.
— Правильно, — согласилась Маренн. — Вот еще туда лекарства и бинты положите, я привезла дополнительно. — Она достала из саквояжа медицинский пакет и передала Миколе. — Вы готовы, Варя?
— Да, — кивнула та решительно. — Только вот за документы боюсь, как бы не потерять, карманы у салопа дырявые.
— Так Пелагея уж давно не носить его, сейчас веревку дам, — спохватился Микола. — Обмотаем вокруг тебя покрепче, ничего не станется. Штопать некогда ноне.
— Аккуратно, не повредите рану, — предупредила Маренн. — Вот сюда, под бинты, давайте закреплю. — Она наклонилась к девушке. — Ничего не бойтесь, — успокаивающе провела рукой по ее спутанным волосам. — Надеюсь, на островок они не пойдут. А если даже и появится такая мысль, я им не позволю. Во всяком случае, постараюсь…
— Не могу понять: почему вы нам помогаете? — Светлые глаза Вари смотрели на Маренн с благодарностью и недоумением. — На вас этот мундир. — Она коснулась пальцем блестящих букв СС на рукаве мундира Маренн. — И вижу, звание у вас высокое. Я на немцев насмотрелась за этот месяц. Ничего от них, кроме горя, не жди.
— Так людев-то много, люди ризные, — ответил за Маренн Микола. — И в Неметчине ихней ризные. Что дивиться-то? Фашист этот тама без году неделя как обосновался, а страна и до него жила, и люди осталися. А типерь куды им деваться-то? Хочешь не хочешь, а горбатиться на него заставить. Особливо с образованием хто.
— Да и верно. — Маренн грустно улыбнулась. — Ваши товарищи, Варя, погибли за Родину, потому что она у них одна. Но и у меня другой родины нет, кроме Австрии, а она сейчас — часть рейха. А ничего сделать, чтобы по-другому было, пока нельзя. Слишком много людей поддерживает Гитлера. Но это изменится, я уверена. Так что приходится делать малые дела, чтобы когда-нибудь совершились большие. Люди заблуждаются часто и довольно долго, но чем дольше заблуждаются, тем горше за это платят. Но мать у меня француженка, и родилась я во Франции, и долго жила там, с самого детства. Так что неправды я вам не сказала.
