— Граф, место, — приказала Варя, но в голосе ее слышалось явное недоверие. — А для чего ей помогать нам? — спросила она.
— Это я не могу вам объяснить сейчас, слишком долго, — ответил Пирогов мягко, приближаясь, когда собака снова улеглась на подстилку. — Сейчас нам надо торопиться. Микола, — он повернулся к леснику, сидевшему на печке, — знаешь ты тропу к старой хижине князя Сигизмунда на острове на болоте?
— Знаю, а чё? — Лесник почесал затылок. — Як не знати-то. Все туточки знаю я, до последней сосенки.
— А когда последний раз был там? — продолжал спрашивать Пирогов. — Давно ли? Можно ли туда сейчас пройти?
— Так месяца два тому лазал, — ответил Микола. — Размывши тропку-то маленько, но держит пока. Пройти можно.
— В темноте пройдешь?
— Таки с закрытыми глазами пройду. Не сомневайся. А чё приспичило-то?
— Выходит так, друзья мои. — Пирогов сел на лавку и пристукнул картузом по колену. — Сейчас же собираемся и — туда. — Он обвел глазами всех слушавших его. — Дела плохи. Немецкая танковая часть, что в деревне стоит, утром уйдет. А вместо них придут каратели. Они уже здесь, ждут.
— Ой, мамочка. — Пелагея испуганно прижала ладонь к губам.
— Операция начнется рано утром, — продолжал Пирогов. — Пойдут по домам. Будут искать евреев, красноармейцев, коммунистов. Всех, кого найдут — на расстрел, и тех, кто скрывал их — тоже. Сюда тоже придут, не забудут. У них подробная карта имеется. — Он многозначительно посмотрел на Миколу. — Очень удобное место скрывать кого-нибудь, как раз. Вот спасибо фрау. — Он обернулся к Маренн. — Она по своим связям в Берлине предприняла шаги, чтоб деревню не трогали, но решения там еще не принято, а может быть и вообще принято не будет. Тогда, не исключено, всех жителей расстреляют, а дома вообще сожгут. Так они делают.
— Ой, Господи, Святая Богородица, за что ж? — заголосила Пелагея и, упав на колени перед иконой, начала креститься. — Матушка-Заступница, спаси! Не оставь без крыши, как жить-то!
— А ну, примолкни! — прикрикнул на нее Микола. — Тут не о доме печься надо, как я разумею, не о добре своем, а о голове собственной. Верно, Иван? — спросил он Пирогова, тот кивнул, подтверждая. — Дом новый отстроим, коли руки на месте будут, и хозяйство справим. Не пропадем.
— Так как же отстроим?! — не унималась Пелагея. — Старые мы уже.
— Не отстроим — в землянке жить будем здесь, в лесу. Главное — чтоб живьем в ров не закопали. Вот что. Слухи-то давно о том ходят, как они расправляются. Ты куда дела документы, которые тебе старшина передала? — спросил лесник у жены строго. — И знамя ихнее? Закопала уже?
