На доске появились столбцы мелкого шрифта с пронумерованными строчками. Маня разобрала слово «органы» и сразу потеряла интерес.
— Однако уже к середине двадцать первого века, — продолжал коуч, — выяснилось, что улучшать человеческое тело, пытаясь продлить его жизнь, — это как чинить старый примус. Он все равно где-нибудь да прохудится. Сделать тело неподвластным времени нельзя, даже постоянно меняя органы, удлиняя теломеры, очищая сосуды и так далее. Существует четко прочерченный природой скрипт, по которому биологическое существо должно умереть, освободив жизненное пространство для других. Если брать организм в целом, то этот скрипт непобедим, — ваша смерть нужна миру точно так же, как ваше рождение, а может и больше. Другими словами, человеческая надежда вечно жить в бессмертном теле — безнадежна. Природа против. Но природа не учла человеческую хитрость. Ее замысел подразумевал, что со смертью тела умрет и мозг, а значит и личность. Так в реальном мире и происходит, ибо как может быть иначе? Но сами по себе нейроны, из которых состоит мозг, отличаются от прочих клеток тела тем, что не имеют ограничений срока жизни. Обессмертить медленно сгорающий в атмосфере мешок с семенами болезней нельзя никак. Но вполне возможно подарить бессмертие — или нечто близкое — клеткам мозга. И здесь нас ждет первая из ветвей трансгуманизма, оказавшаяся по-настоящему плодоносной…
Коуч подошел к доске и постучал пальцем по свиной голове.
— С тех пор, как люди поняли, что личность и душа — или, если говорить о животных, назовем это словом «сущность» — возникают именно в мозгу, их стало интересовать, можно ли отделить эту сущность от тела. Сначала они попытались изолировать ее вместе с головой…
Коуч быстро стер гильотину и добавил к свиной голове отходящие от нее трубки. Аудитория перевела дух — политическая острота происходящего несколько сгладилась.
— Такая процедура осуществима даже на невысоком уровне развития технологий. Для головы тело является просто питающим устройством. Сердечно-легочная машина, подключенная к свиной голове, могла поддерживать ее живой в течение многих дней. В операции были свои сложности — множество вен и артерий требовалось соединить в быстрой последовательности, — но уже в двадцатом веке это никого особенно не удивило бы. Вот только голова — это тоже часть тела, и вечно жить она не может по той же самой причине…
Коуч стер свиную голову, окончательно похоронив надежду на перемены, и нарисовал на ее месте нечто похожее на ломтик сыра.
