– А чего ради держать папу в плену? – спросил я.
– А почему бы и нет, – ответил Бойер – не впервые папы попадают в плен. Итальянцы держали папу в плену в течение пятидесяти лет. Не впервые глава католической церкви живет на положении узника. До 1929 года папа добровольно был ватиканским узником.
Накануне падения Рима королевская семья, во главе с королем Виктором Эммануилом, выехала в Неаполь и ступила на борт крейсера „Триест“.
Впоследствии она нашла убежище в Лиссабоне. Карахан занял Квиринал, и Бойер простер любезность до того, что отвел там помещение и для меня с Биннемом.
В течении целой недели я просиживал ночи наполет над подробными сообщениями о происходящих событиях. Город непрерывно оглашался ликующими возгласами победителей, праздновавших свое торжество. В сообщениях я подробно описывал массовые казни старинных итальянских родов и мытарства американских туристов и студентов, тщетно пытающихся выбраться на родину через переполняемые порты Бриндизи, Неаполь и Геную.
Думая об опасностях, которым подвергались застрявшие в Италии американские туристы, Бинней и я не могли перенестись мыслями к Марго Дениссон, оставшейся в Вене и участь которой отягчалась безрассудным прибытием в Вену жены Карахана.
Это обстоятельство, что в Вене помимо Марго находится и Уайт Додж, также не способствовало хорошему настроению Спида, не раз просившего у меня разрешения доставить Марго в Рим… Но нас успокоил по обыкновению своему улыбающийся Бойер.
– Карахан с первого дня прибытия его жены в Вену знал о том, что она спряталась у вашей секретарши..
Спид и я обменялись удивленными взглядами.
– Успех полководца зависит от того как хорошо поставлена у него разведочная служба, – продолжал Бойер. – Вы напрасно беспокоитесь за их судьбу. Завтра вы увидите их. В три часа мы вылетаем со штабом Карахана на север.
Мы вылетели по направлению к Ливорно. Пролетая над островам Эльбой, я подумал о завоевателе, которому суждено было испытать заточение на этом острове.
– Вот уже десять недель, как войска Карахана переступили польскую и румынскую границы. За эти десять недель вам суждено было быть свидетелями больших кровопролитий, чем их было за десятилетие Наполеоновских войн. Взгляните на карту, – продолжал Бойер – теперь, когда наши войска заняли Германию и Италию, наш фронт образует единую линию от Генуи на Средиземном море до Вильгельмсгафена на Северном море. Все, что находится на восток от этой линии, в руках красных.
