– Честное слово, я думал, такие истории могут быть только во сне! – вырвалось у Спида. – Вот вам мой пиджак, – пусть он послужит вам фартуком. Повяжитесь им…
– Не особенно надежная одежда, но все же частично прикрывает, – вырвалось у девушки.
Я оставил их в темноте, а сам поспешил на улицу и остановил такси. Потом я подъехал с вами до отеля, подождал, пока Спид сходил к себе за длинным дорожным плащом, и мы поднялись наверх.
Пока девушка находилась в комнате Спида и приводила себя в порядок, Спид занялся самоваром. Вскоре появилась и девушка – теперь на ней были серые спортивные шаровары Спида и светло-синяя фуфайка. Засунув руки в карманы, она направилась к креслу и, усевшись в него, закурила папиросу.
– Леди Годива, как вас зовут? – осведомился Спид.
– Сэр Вальтер, разве это вам не безразлично? – ответила она улыбаясь. – Не забывайте о том, что я теперь мужчина.
Я обратил ее внимание на то, что в Москве иностранцы находятся под непрерывным наблюдением, и поэтому рекомендовал ей рассказать о себе ровно столько, сколько она считала необходимым сообщить нам.
Она взяла клочок бумаги и карандаш и по мере того, как говорила, заносила сказанное на бумагу:
– Имя? Марго. Фамилия? Дениссон. – Адрес? Софийка 24, третий этаж, у Ишвинских. Профессия? Машинистка. Занятия? Безработная. Последнее место службы? Британская Платиновая Компания. Уволена три дня тому назад.
Причина увольнения? – Заподозрена в том, что выдала коммерческие тайны фирмы советскому комиссариату торговли. Короче говоря: заподозрена в шпионаже в пользу красных. Национальность? Англичанка. Остальное вас, должно быть, не интересует.
Мы беседовали с девушкой до поздней ночи. В нашей новой знакомой было много своеобразного, от вея веяло спокойствием и сознанием своего достоинства, – она мне понравилась. Она отлично разбиралась в происходящих событиях и знала о них больше, чем обычно знает двадцатитрехлетняя девушка. В Москву она приехала заинтересовавшись социальными экспериментами, производившимися в советской стране.
По своим взглядам, она симпатизировала культурным а созидательным начинаниям московской власти, но ни в какой степени не разделяла деятельности Коминтерна, стремившегося к мировой революции.
На мой вопрос, имелись ли у направленных против нее подозрений какие-нибудь основания, она ответила отрицательно, и я поверил в правдивость ее ответа. Ее познания в русском языке могли пригодиться мне, и поэтому я условился с нею, что она будет часть дня проводить у меня и знакомить меня с содержанием русских газет.
