Для Жозефа-Игнаса Гильотена, бывшего депутата прекратившего свое существование Национального учредительного собрания, политическая карьера была закончена, но это вовсе не означало, что политика окончательно ушла из его жизни.
Правильно говорят, что от политики не уйдешь хотя бы уже потому, что никогда не знаешь — где она начинается, а где кончается, и кончается ли она где-нибудь вообще.
Сохранение смертной казни
После революции во Франции возник весьма интенсивный интерес к закону и юстиции. Это было связано с желанием революционеров вымести долой не только конкретную деспотическую власть, которую они считали отличительным признаком «старого режима», но и ее оставшиеся символы.
«Зачистка» шла буквально во всем. «Зачистка» рациональная и целенаправленная, но при этом очень экспрессивная, даже какая-то ритуальная. Все «старое» объявлялось деспотическим, и ему противопоставлялось «здоровое новое». Естественно, и вопросы криминалистики и права тоже были далеко не свободны от этих «очистительных усилий».
Миланский доктор права Чезаре Беккариа существенно поколебал всеобщую веру в устрашение казнями как в единственное и всесильное средство для уничтожения преступлений. Он доказал, что суровые наказания, ожесточая нравы, только увеличивают преступность в народе. И тут же среди французских революционеров начались дискуссии о необходимости радикального переосмысления «кодов наказания».
А может быть, смертную казнь, этот явный пережиток «старого», вообще надо отменить?
Альбер Камю в своем эссе «Размышления о гильотине» пишет так:
«Главный аргумент защитников смертной казни общеизвестен: она служит острасткой для других. Головы рубят не только затем, чтобы наказать тех, кто носил их на плечах, но и затем, чтобы этот устрашающий пример подействовал на тех, кто решился бы подражать убийцам. Общество не мстит, а лишь предупреждает и предотвращает. Оно потрясает головой казненного перед лицом кандидатов в убийцы, чтобы они прочли в его чертах свою судьбу и одумались».
В 1791 году депутат Жозеф Тюо де Ля Буври провозгласил:
— Чтобы сдерживать народ, надлежит устраивать для него ужасающие зрелища.
И на эту тему пошли судьбоносные страстные дебаты. Одни говорили, что каторга — это слишком легкое наказание. Другие возражали: лишение свободы кажется пустяком лишь в силу того, что современное общество приучило людей презирать свободу.
31 мая 1791 года представитель Национального учредительного собрания по фамилии Дюпон заявил:
