Доктор Гильотен читал этот памфлет, и ему казалось, что такого не может быть. Тот, кто много сделал для отечества, кто не услаждался суетной известностью и пренебрегал мимолетным успехом дня ради истинной славы, тот не должен обращать внимание на суд изменчивой толпы.
Для Гильотена, несмотря ни на что, имя Мирабо имело еще чарующую силу. А когда тот внезапно умер, ему показалось, что разрушилась последняя опора нового порядка.
Еще когда Гильотен работал в Национальном учредительном собрании, он мог наблюдать, как у Мирабо случались припадки болезни. Он не берег себя. Он целыми днями до позднего вечера бывал на работе. Остаток ночи проводил в кутежах с друзьями или за рабочим столом. Немногие могли бы перенести такой образ жизни. Вдруг его поразила страшная боль в брюшной полости. Окружающие узнали об этом, когда его положение было уже безнадежным.
Мирабо вроде бы умер от острого перитонита. Говорят, что его последние слова были такими: «Я уношу с собой траурное одеяние монархии, лоскутья ее разделят между собой мятежники».
Со смертью этого человека завершился очередной этап развития страны: после него дикие волны начали качать корабль из стороны в сторону.
Бесконечные распри среди депутатов, фактический арест короля, измена и смерть Мирабо…
Доктор Гильотен настолько уже запутался во всей этой неразберихе, что в 1791 году почти бежал с должности секретаря Национального учредительного собрания. Подальше от этой ассамблеи, где он был лишним и где все стало ему ненавистно.
Национальное учредительное собрание самораспустилось на заседании 30 сентября 1791 года, и после этого доктор Гильотен с радостью занялся тем, что было ему гораздо ближе, — реформой здравоохранения.
Гильотен оставил политическую карьеру и активно включился в восстановление Медицинской академии, потом, чудом избежав «объятий своей крестницы», открыл кабинет.
Мартен МОНЕСТЬЕ, специалист в области социальной антропологии
В 1791 году Комитет по вопросам здравоохранения (Comité de Salubrité) разослал по департаментам анкету по медицинской тематике. Выводы получились такие — в пользу слияния преподавания медицины и хирургии. Благодаря сотрудничеству со многими специалистами Комитет попытался создать общенациональную службу здравоохранения, организованную на уровне департаментов, при этом в каждом департаменте должны были оставаться свои врачи из округов и кантонов. Реформа медицинских исследований тоже была предметом многих проектов. Наиболее последовательным был тот, который представил в 1790 году специалист в области анатомии Феликс Вик-д’Азир. Сделано это было от имени Королевского медицинского общества. Это и понятно. Несмотря ни на что, врачи котировались, как аристократы, как люди редкие и потому привилегированные.
