Граф обратил внимание на то, что государыня вроде несколько отделила измайловцев, и теперь решал, стоит ли говорить всё. Бирону было известно о глухом ропоте Петровых гвардейцев, но толком он ничего не знал и, чтобы зря не расстраивать венценосную подругу, заговорил об измайловцах:
– Твои гвардейцы, душа моя, сетуют, что их на войну не взяли, потому как места им тамошние знакомы и, чего греха таить, на ту землицу они виды имеют.
– Виды, говоришь… – Анна Иоанновна задумалась и, немного помедлив, вздохнула. – Ну, ежели султан всерьёз ввяжется, тогда, конечно…
Бирон догадывался о подспудных страхах государыни и, зная о её любви к ружейной стрельбе (под настроение Анна Иоанновна могла пальнуть даже из дворцового окна), чтобы отвлечь её от беспокойных мыслей, предложил:
– Душа моя, чем зря тревожиться, лучше пойдём глянем – может, там уже зверьё набежало…
– Ну, пойдём, глянем, – отгоняя лишние мысли, без улыбки согласилась государыня и поднялась с дивана.
Перейдя вместе со своим обер-камергером во вторую половину вагена, Анна Иоанновна первым делом выглянула в открытую стрельню. Другие стрельни до поры были прикрыты ставнями, отчего внутри царил сумрак, зато поляна казалась освещённой особенно ярко. Увидев десятка полтора русаков, мечущихся возле тенёт, Анна Иоанновна недовольно покосилась на обер-егеря.
– Отчего зайцев мало?
– Так, государыня, мои мужики ещё в лесу шурудят, мешок затягивать начинают, – дрогнувшим голосом пояснил тот.
Мешком обер-егерь называл особое перестроение загонщиков, когда они, окружив заданный участок, начинали гнать поднятое зверьё с трёх сторон, чтобы потом, оставив лишь один проход, заставить всех бежать на поляну. Вроде, говоря о мешке, обер-егерь был прав, так как почти сразу после его слов из леса повалила целая гурьба зайцев, и тут Анну Иоанновну словно подменили. С загоревшимися глазами она схватила бывшее у стрельни ружьё и пальнула, подстрелив сразу трёх длинноухих. Входя в раж, она не отдала, а кинула разряженное ружьё обер-егерю и тут же, ухватив другое, снова выстрелила.
Бирон, тем временем занявший позицию у соседней стрельни, вдруг встрепенулся. Широкая горизонтальная щель давала хороший обзор, и он, первым увидев, как на поляну выбежал кабан, радостно завопил:
– Свинья!.. Дикую свинью загнали!
Это была удача, и, не спуская глаз с поляны, Анна Иоанновна удивлённо кинула обер-егерю, заряжавшему ружья:
– Откуда тут свинья?
– Надо полагать, из ольшаника. – Не выпуская ружья из рук, обер-егерь из-за плеча государыни тоже глянул на поляну. – Там три года как ель выгорела, опять же дубрава рядом. Должно, оттуда.
