Далее, не без умысла, Миних начал перечислять успехи русского оружия, выразившиеся в разгроме Вели-паши и взятии Хотина, вся артиллерия которого досталась победителям. Заодно упомянув о бунчуке, знамёнах и литаврах, а также об огромном количестве прочего добра, брошенного сбежавшим вместе со своей милицией господарем, Миних не удержался от упрёков:
«После столь важного успеха содержание вашего журнала меня огорчило. Из него я увидел, что вторжение корпуса Вашей светлости в неприятельские земли не могло состояться и, значит, ничего со стороны Валахии не будет сделано в помощь нашей армии, невзирая на данное императором торжественное обещание и на составленный совместно с моей государыней оперативный план».
Затем, постаравшись как-то унять охватившее его раздражение, фельдмаршал несколько раз внимательно перечитал написанное и, поскольку теперь оно ему показалось излишне резким, посчитал нужным смягчить сказанное, выразив некое сочувствие. Обдумав, что в данном случае будет более приличествующим, Миних снова взялся за перо и продолжил:
«Я вижу из вашего письма, что обстоятельства, кои вы мне описали, для вас столь же прискорбны, как и для меня. Из журнала вашего я усматриваю, что войска у вас были в хорошем состоянии, а в Белграде находился значительный гарнизон, способный долго противостоять туркам и даже заставить их снять оcаду, решившись на вылазку, которую, без сомнения, поддержала бы армия, славившаяся своей храбростью. У нас действительно надеялись на такой конец, так как мы разбили неприятеля, заняли Хотин и уже были готовы идти к Дунаю, что явно умалило бы спесь стоявших под Белградом турок».
Последняя фраза против воли Миниха отдавала горечью, и он счёл за нужное более таких отступлений не делать, а прямо излагать то, что думает. А думал он, что имперские генералы всё это хорошо знали и им следовало выждать исход предприятия, но вместо этого фельдцейхмейстер Неперг привёз известие, что прелиминарные статьи мира уже подписаны. Между тем, как сразу обратил на это внимание Миних, в своём письме Лобкович умолчал об условиях, и фельдмаршалу пришлось вызнавать о них другими путями, иначе он так бы и пребывал в неведении. По убеждению Миниха, это говорило о малом уважении, и он уже без стеснения написал:
«Во-первых, если Белградская крепость должна быть срыта, не есть ли это противное чести условие?
Во-вторых, вместо того, чтоб, имея возможность, оборонять Белградскую крепость, а крепость Орсову просто срыть, обе крепости уступают туркам, так открывая дорогу в Трансильванию.
