Она была красива, но наряд Элеонора сочла возмутительным. В дневниках отца не было ничего похожего. Она отпрянула, задохнувшись от негодования, и посмотрела на Чарльза с недоумением.
– Подобные рисунки не для глаз леди. Их в дневниках немало, – произнес он.
Элеонора сглотнула ком.
– Кто это? Куртизанка?
– Гавази. Уличная танцовщица.
– Она почти раздета.
Ужас, охвативший Элеонору, сменился любопытством. Она потянулась, взяла тетрадь и по-новому разглядела рисунок. Молодая леди была не настолько наивна, чтобы не понимать, каким еще способом, кроме танцев, красавица зарабатывает на жизнь. Поражало, что на лице не было и тени стыда, женщина явно гордилась собой. Элеонора оглядела свои руки. Как смешно ощущать неловкость, только сняв перчатки, когда перед тобой полуобнаженная прелестница, вполне довольная своим видом.
– Да, это неприлично.
– Как и оставаться с вами наедине, – добавила Элеонора. – И еще находиться в доме куртизанки, читать этот дневник, целоваться на террасе и выдвигать матримониальные условия. Похоже, я постоянно делаю вещи, которые абсолютно недопустимы для истинной леди.
Элеонора замолчала, пораженная тем, что произнесла вслух. Внезапный эмоциональный порыв был, кажется, первым в ее жизни. Он давал ощущение внутренней свободы и счастья. И желание сделать следующий шаг.
* * *
Чарльзу приходилось преодолевать себя все время, проведенное с леди Элеонорой. Раньше было намного проще. Тогда он мог смотреть на нее с презрением, как на дочь врага, разрушившего его мечты. Но теперь, когда он видел, с какой решимостью она старается избавиться от своей надменности, скрытности и холодности, как откровенно интересуется его мнением и просит совета, ему все сложнее было ненавидеть девушку. А стоит ему подумать о сладостном вкусе ее губ, он вовсе забывает о том, что собирался держаться от Элеоноры на расстоянии.
Какого черта он просил называть его просто по имени? Из ее уст оно звучало совершенно по-особенному. Он мог бы поклясться, что в ее голосе слышалась нежность. Кроме того, герцога сбивал с толку исходивший от Элеоноры аромат жасмина, от него некуда было деться, ведь она стояла так близко! И зачем у платья такой глубокий вырез? Это тоже затуманивало разум Чарльза, соблазняло украдкой взглянуть на ее грудь еще и еще раз.
И никуда не денешься от того, что обретенная радость жизни изменила Элеонору, сделала ее невероятно привлекательной.
Чарльз посмотрел на нее и увидел, как в глазах ее вспыхнула страсть. Он подался вперед, как мотылек, летевший на пламя, желая немедленно прикоснуться к ней.
