Чарльз оторвался от тетради, боясь продолжить чтение. Автору не нужно было упоминать имена – они были известны. Его отец был вором. Великий человек, скатившийся до низких поступков из-за собственной алчности.
К горлу подкатила тошнота. Слуга поставил перед ним бокал с вином. Чарльз потянулся, перевел на него отсутствующий взгляд, взял и осушил до дна. Тепло разлилось по горлу, подавляя рвотные позывы. Если бы так легко можно было унять душевную боль.
Самое важное и значимое в жизни Чарльза – величие отца, совершенные им открытия – все это было построено на лжи.
Эвандер без сожалений передал Чарльзу еще несколько дневников, в которых нашлось лишь подтверждение прочитанного ранее. Поданные к ужину блюда остались почти нетронутыми, все трое очень скоро покинули столовую и отправились в свои комнаты. Оставшись наедине с горькими мыслями, Чарльз вновь и вновь возвращался к недавно открывшимся фактам, анализировал, сопоставлял с тем, что знал. Всегда знал в глубине души, но не позволял себе верить. Тяжесть в груди превратилась в камень с острыми краями, царапавшими его душу.
Элеонора не произнесла ни слова, пока они не остались наедине в отведенных им покоях. Там же она сразу нежно обняла его.
– Я очень вам сочувствую.
Он позволил себе на минуту расслабиться в ее объятиях, вдохнуть тонкий аромат жасмина.
– А я вам, Элеонора.
Она отстранилась и посмотрела с удивлением:
– Но я никогда не считала отца идеальным, он не был ни любящим, ни… добрым.
– Не был добрым?
– Отец ненавидел все, что не поддавалось его влиянию, что он не мог контролировать, а значит, меня и мое нежелание сдерживать эмоции.
Элеонора отошла к туалетному столику, села, держа спину очень прямо, и принялась вытаскивать шпильки из прически.
– Отец не желал видеть на наших лицах никаких эмоций. Он был бы рад, если бы мы не испытывали их вовсе, потому что, радуясь, мы становились слишком возбужденными, а гневаясь, демонстрировали слабость. Но я не могла не испытывать чувств. Например, когда отец уезжал, мне становилось очень грустно.
Чарльз подошел ближе и принялся помогать ей, чтобы скорее увидеть прекрасные волосы распущенными.
– Удивительно, но я скучала по отцу, когда он был в отъезде.
Сердце Чарльза сжалось. Ведь и он скоро ее покинет. С каждым днем ему все труднее было смотреть в глаза правде, все труднее понять, какой сделать выбор – в пользу брака или долга. Чарльз не мог представить, что откажется от достижения поставленной цели, ему придется уйти, оставив Элеонору в Лондоне одну.
