Грузовик развернулся с заносом; свет фар ударил мне в лицо. Зажмурившись, я понял, что на этом моя поездка может закончиться, – «патологоанатом» находился всего в нескольких шагах от меня, и я не знал, усматривает ли он какое-либо различие между мной и «пижамами». Прошла секунда… вторая… третья… а я все еще был жив. Стоял, невольно втянув голову в плечи, и прислушивался к удаляющимся завываниям двигателя, но гораздо более напряженно – к звукам, что раздавались поблизости. Вполне допускаю, они мне только чудились.
16
Стало совсем темно. Я вспомнил о фонарике, который сунул в задний карман перед тем, как решил прикончить бутылку. Батарейки подсели, но главное я увидел.
«Ланцет» исчез. Кроме меня, слепого и Зака, на дороге никого не осталось. Я имею в виду, из живых. При этом, если мне не изменяло зрение, Зак спрятался под «ниссаном» и лишь робко выглядывал оттуда, что само по себе было весьма странно. Избавленный от созерцания кошмарных останков, мальчишка вел себя гораздо деятельнее. Он на ощупь нашел свою трость и теперь разгуливал по выпущенным кишкам лысого, разыскивая очки.
– Эй! – окликнул я его. – Стой на месте. Сейчас я к тебе подойду.
Он остановился и задрал голову, словно вынюхивал воздух.
– Так, значит, это не вы… Здесь есть еще кто-нибудь?
– Уже нет.
– Уже?.. Как он выглядел?
– Кто?
– Тот, кто меня спас.
– Как тебе сказать… – В самом деле, попробуйте описать «патологоанатома» в двух словах. И все же имелась особая примета, которая поразила меня сильнее прочего. – Он все время улыбался.
– Это был Йоост!
Я вложил очки мальчишке в руку. Вблизи его глаза выглядели как две закопченные стекляшки, вросшие между полураскрытыми веками. Он надел очки и побрел рядом со мной, постукивая по дороге тростью. На первых метрах наконечник трости то и дело попадал в мягкие и полужидкие субстанции, выпавшие или вытекшие из трупов. Я предпочитал не смотреть. Минута казалась подходящей для доверительной беседы.
– Ты, кажется, говорил, что Йоост – это кто-то из твоего сна?
– Да, во сне я его видел.
– А меня ты тоже видел?
– Вас мне показал Хендрик.
– И какой же я?
– Большой. Рыжий. У вас длинные волосы. Вы заплетаете бороду в такие смешные косички. Хендрик говорил, что вы рассказываете истории морякам, хотя сами не бывали дальше маяка.
Да, парню грех было жаловаться на воображение. Вообще-то, мне тоже, но сейчас я пытался душить в зародыше свои фантазии. И без того действительность с каждым часом становилась все мрачнее, давая фору предчувствиям.
