Поскольку пацан не послушался, лысый протянул к нему руку и тут же схлопотал тростью по пальцам. Я узрел в этом свидетельство того, что щенок не слепой, а лысый перешел к решительным действиям. Хлесткие удары тростью его, конечно, не остановили. Он сократил расстояние до минимума, вырвал у мальчишки трость и схватил его так, что больше тот уже не мог сопротивляться, хотя и пытался укусить. Это была профессиональная хватка, железная и беспощадная. Пацан матерился по-черному, а лысый посмотрел на меня с ухмылкой, словно спрашивал: «Ну что, папаша, теперь видишь, как ты ошибался?»
Я был вне игры. Одноглазый решил помочь напарнику. Они взяли пациента под локотки и понесли к машине. Темные очки упали на землю в паре метров от меня, но не разбились. «Пижамам» оставалось совсем немного, чтобы забросить вопящего щенка в кабину или в кунг, когда из темноты внезапно появился новый персонаж – и этот оказался колоритнее всех нас, вместе взятых. Не то чтобы он был броско одет или имел экстравагантную внешность. Возможно, при других обстоятельствах, в другое время и в другом месте, он бы не слишком бросался в глаза, но здесь выглядел так, что у меня заледенела спина – верный признак встречи с прекрасным или невыразимым.
В данном случае о прекрасном речи не было. Серое застывшее лицо без возраста. Рот, постоянно растянутый в улыбке, которая не вызывала ни малейшего желания улыбнуться в ответ. Глаза, похожие на дешевые стразы. Влажные на вид, прилизанные волосы, напоминающие шкурку водного млекопитающего. Но главное, незнакомец был одет как патологоанатом при исполнении служебных обязанностей. Руки, обтянутые латексными перчатками, он держал согнутыми в локтях и слегка приподнятыми, словно собирался приветствовать кого-то возгласом «Хайль Гитлер!» или готовился к вскрытию. Как выяснилось вскоре, со вторым предположением я практически попал в точку. В правой руке он держал ланцет.
При его появлении одноглазый поделился с напарником наблюдением: «Везет нам сегодня с клоунами!» – и снова заржал в своей неподражаемой манере. Впрочем, смеялся он недолго. «Патологоанатом» шагнул к нему и сделал одно стремительное и чрезвычайно точное движение, после которого смех сменился хрипом и бульканьем. Из перерезанной глотки одноглазого брызнула кровь. «Патологоанатом» увернулся от кровавого фонтана с изяществом танцора и невозмутимостью ветерана скотобойни и слегка развернулся, явно собираясь заняться второй «пижамой».
