Если пришельцы действительно в круглом стенде, вполне может быть, что он заметит входящих туда или выходящих кирдов. Задача заключалась в том, чтобы определить, как они управляют дверью.
Он увидел впереди круглый стенд. Конечно, если бы он мог просто подойти к зданию, постоять около него, попытаться открыть дверь, наконец, просто постучать по стене и прислушаться, не последует ли ответ, все было бы проще. Но не всегда простое значит возможное.
Навстречу ему шли два стражника со своими крестами на груди. Они пройдут мимо. Он ничем не привлекает их внимания, идет себе, как все. Не ускорять и не замедлять ход. Настоящему кирду все безразлично, остановят ли его, не остановят, проверят, не проверят. Им не нужно никаких знаков, никаких условных слов, чтобы их могли отличить от дефов. Глубочайшее и всеобъемлющее равнодушие — вот их пароль. Только не давать страху хоть как-то повлиять на его безучастный вид.
Стражники почти поравнялись с ним. Сейчас они пройдут мимо, и он спокойно направится к круглому стенду. Зверек в нем начал ворочаться, но он одернул его: тихо! Думать о пришельцах.
— Стой, — скомандовал внезапно один из стражников.
Конечно, можно было броситься бежать. Если ему повезет, он успеет оказаться за углом, прежде чем они откроют стрельбу. Но из города ему все равно не выбраться. Они перекроют все дороги. Он остановился.
— Почему нет дневного штампа? — спросил второй стражник.
— Я иду на проверочную станцию, — сказал Иней.
— Ты идешь от проверочной станции, — сказал стражник.
— Я иду проверяться, — упрямо сказал Иней.
Страха уже не было, ему не нужно было держаться в узде, терять было нечего.
— Я получил приказ идти на круглый стенд заняться пришельцами…
— Нас не интересует твой приказ.
— Наш приказ предписывает проследить, — добавил второй стражник, — чтобы никто не остался сегодня без проверки. Идем на проверочный стенд, они там быстро разберутся, почему ты бродишь по городу без разрешающего штампа.
— Может, он деф, — сказал первый стражник. — Настоящий кирд никогда не пойдет выполнять приказ, не пройдя проверку на стенде.
Они шли к проверочному стенду, и теперь у стражников в руках были трубки. Они не знали, деф ли он или нет, и не хотели рисковать. «С кирдами хорошо, — думали они лениво, в такт шагам. — Кирду дашь приказ идти идет. Дашь приказ снять голову — снимет. Дефы — вот истинная зараза, выжечь бы ее. Никогда не знаешь, что они выкинут, уроды…»
«Может быть, все-таки попробовать вырваться? — тоскливо думал Иней. — В конце концов, какая разница, от чего погрузиться в небытие — от выстрела в спину или от сорванной с туловища головы, которую они швырнут на пол, а потом засунут в пресс? Они всегда засовывают в пресс голову дефа, как будто боятся ее даже тогда, когда, сорванная с туловища, она уже перестает быть головой».
