Бета Семь при ближайшем рассмотрении | страница 22

Когда они обнаружили, что благополучно висят над самой поверхностью планеты, восторг их не знал границ. Разум есть разум. Всегда есть надежда, что с разумными существами можно договориться. Сейчас от восторга спасения не осталось и следа. Снова откуда-то из живота подымался холодный страх, неся с собой тошнотворную, щекочущую пустоту. Всю жизнь они учились действовать.

Не сидеть и ждать, а пытаться воздействовать на обстоятельства. Космонавт не возносит молитвы, не ждет помощи. Он должен надеяться только на себя. Но что, что можно было сделать в этом круглом каземате? Он знал, что вопрос нелеп, что нужно терпеливо ждать, но пассивность томила его.

— Ребята, — сказал Марков, — вам не кажется, что потолок стал ниже?

— Ну вот, — вздохнул Густов, — галлюцинации продолжаются.

— Может быть, — неуверенно согласился Марков. Наверное… Коля, попробуй, может, ты достанешь до потолка.

Надеждин встал на цыпочки, поднял руки и с трудом дотянулся кончиками пальцев до светящегося потолка.

— Через несколько минут повторим, хорошо?

— Ладно.

Надеждин посмотрел на часы. Неужели прошло уже три часа с момента, когда их ввели в эту светящуюся темницу? Он хмыкнул от случайного каламбура. Странно, он был уверен, что и часа не прошло. Наверное, из-за давящей тишины. Алешка… Хорошо бы и Веруша появилась перед ним…

— Ну, попробуем еще раз? — предложил Марков.

— Давай, — согласился Надеждин.

Теперь уже и ему казалось, что потолок действительно стал ниже. Так оно и было. Он уже доставал до него не кончиками пальцев, а ладонью.

— Что это может значить? — спросил Густов.

— Наверное, то же, что и все остальное, — пожал плечами Марков.

— А все остальное?

— То же, что и это.

Они старались подбодрить Друг друга, но все трое не могли оторвать взгляд от потолка. Надеждин встал еще раз: теперь он уже не мог выпрямиться, и ему пришлось нагнуть голову.

— Сейчас он остановится, — сказал он.

— Будем надеяться, — вздохнул Густов.

— Тем более что больше ничего нам не остается, — Добавил Марков.

Потолок опускался бесшумно и неотвратимо.

— Этого не может быть, — покачал головой Надеждин, — это же абсурд. Не накинули же они гравитационное лассо на нашу «Сызрань» только для того, чтобы раздавить нас в этой конуре. Не сок же они собираются выжимать из нас.

— Это ты знаешь, — пробормотал Марков. — А наши очаровательные хозяева могут этого и не знать. Может, раздавить кого-нибудь — это их высшая форма гостеприимства.

Они уже не могли сидеть, и им пришлось лечь. Они старались отогнать страх, повторяя друг другу: «Нас просто изучают».