Всадники зашевелились. Их кони вскинули головы и все одновременно двинулись вниз по склону. Под копытами потрескивала мерзлая земля.
Калит скрючилась, покрепче охватив себя обеими руками. Заиндевевшие всадники приблизились, теперь она могла видеть их лица, полускрытые змеевидными наносниками шлемов – мертвенно-бледные, покрытые глубокими багровыми порезами, хотя кровь из них не текла. Поверх кольчуг на них были мундиры – как поняла она вдруг, униформа, означающая принадлежность к какой-то иностранной армии, серо-фиолетовая, в пятнах замерзшей и запекшейся крови. Один оказался покрыт татуировками, стилизованными изображениями когтей, перьев и бус – огромный, самого варварского вида, вероятно, даже и не человек. Остальные, впрочем, были одной с ней расы, в этом она не сомневалась.
Оказавшись совсем рядом, они остановили коней, натянув поводья. Что-то притянуло внимание ошарашенной Калит к одному из всадников. С его седой бороды свисали ледяные сосульки, а серые глаза в глубоких темных глазницах напомнили ей неподвижный взгляд птицы – холодный, хищный, напрочь лишенный сострадания.
Когда он заговорил с ней на эланском, изо рта его не вырвалось ни единого облачка пара.
– Время Жнеца на исходе. Смерти предстоит лишиться нынешнего лика…
– Не то чтоб он отличался привлекательностью, – перебил солдат по правую руку от него, крупный, круглолицый.
– Помолчи, Молоток, – отрезал третий всадник, однорукий, сгорбившийся под гнетом лет. – Ты как бы пока еще и не здешний. Мы ждем, чтобы мир за нами поспел, так уж устроены видения и грезы. До тысячи праведных шагов в жизни любого смертного им нет никакого дела, о миллионах бесполезных я и не говорю. Учись терпению, целитель.
– Мы должны занять место того, кто падет, – продолжил первый бородач.
– Только на время войны, – прорычал воин-варвар, до сих пор, казалось, больше заинтересованный тем, чтобы заплести в косички грязные остатки гривы собственного скакуна.
– Жизнь – это война, Тротц, причем обреченная на поражение, – возразил бородач. – Не думай, что у нас скоро появится шанс отдохнуть.
– Но он был богом! – воскликнул еще один солдат, сверкнув зубами над раздвоенной угольно-черной бородой. – А мы – лишь потрепанный отряд морпехов!
– Видал, Застенок, до каких высот тебя вознесло? – расхохотался Тротц. – По крайней мере, башка у тебя снова на плечах. Помню, как тебя в Чернопесьем лесу хоронил – мы тогда целую ночь вокруг шарили, да так ее и не сыскали.
