Я считала, что моя жизнь кончена, а они кинули жребий. Отец не будет платить за лишний номер, а Катя не будет переживать за лишнего человека. Им все равно, Кате и ее маме, что кто-то будет ночью плакать. Все равно, кто станет лишним, все равно, что этот лишний уже поставил приглашение у кровати и любуется на него, скосив глаза, и все время знает, что оно здесь, и просыпается счастливым, и… Кате все равно, кто этот лишний, она ведь ни с кем не дружит, у нее со всеми хорошие отношения.
Может быть, такое равнодушие к людям и есть свойство звезды?
Катина мама предложила поменяться. Сказала: «Если ваша Раша так расстроена, то время еще есть, давайте поменяем ее на кого-нибудь другого… вот хоть на Иру Карлову… Если надумаете, пусть Раша сообщит в ближайшие два дня».
…Для Кати и ее мамы все мы пешки: я, Ирка, кто-то другой… Для Катиного отца мы даже не пешки, а стоимость номера: деньги, все-таки деньги… всегда деньги. Неужели всегда деньги?.. Вот оно что: всегда деньги.
Было бы здорово поменять себя на Ирку! Сказать: «А давайте, давайте поменяем меня на Иру Карлову!» Это была бы крутая месть в стиле графа Монте-Кристо! Приду к Ирке, когда она в слезах лежит, отвернувшись к стенке (как я), и скажу: «Я — Эдмон Дантес! Теперь ты страдаешь, как страдала я… Это тебе за мои слезы, побудь-ка на моем месте!»
О, если бы я могла сказать: «Давайте поменяем меня на Иру Карлову»! Но я не могу.
Во мне, конечно, ворочается маленький червячок, нашептывает…
И папа сказал в точности то же самое, что нашептывает мне червячок: «Если поменять тебя на Ирку, твой позор мгновенно забудется… а если не поменять, то на тебе на всю жизнь останется пятно… никто не запомнит, что ты ни в чем не виновата, что они кинули жребий, все будут помнить только то, что тебе отменили приглашение… Тем более Ирка плохо поступила по отношению к тебе… ты должна думать о себе, о своей выгоде, должна бороться за себя, иначе никогда не преуспеешь в бизнесе… даже в Библии говорится: око за око, зуб за зуб».
Но папа — волк, у него магазины, а я овца. Но я не собираюсь преуспевать в бизнесе. Но в Библии также говорится всех простить и не сердиться на своих врагов.
В общем, я не могу… либо потому, что у меня есть нравственные принципы, либо потому, что я овца.
Я боюсь быть плохой: Бог меня накажет, сама себя сожру… Может быть, мы, овцы, остаемся благородными просто от страха? От страха быть плохими. Это не страх перед наказанием и не страх перед муками совести. Это страх, что душа твоя не попадет в рай, пусть и знаешь, что рая никакого нет.
