Тенгиз уже не дремал, а подслушивал, — он сразу повернулся к нам и укоризненно поглядел уже на Зураба.
Зазвонил телефон. Зураб вскочил и мгновенно выйдя из состояния апатии перешёл в состояние повышенной активности.
— Это «Свобода»! У меня передача, передача у меня сейчас, передача! — засуетился он, — А где лист, на котором я записал… Он схватил телефонную трубку, зажал её ладонью и зашипел:
— Лист! Быстро!
Я начал припоминать, что только, что видел какой-то листок покрытый закорючками, которые Зураб называет почерком.
— Лист! Где лист, сволочь?! — с ненавистью зашипел Зураб перепуганному Тенгизу, который полез под стол и выудив бумажный шар которым я в него запустил, (так вот где я видел этот листок) подал Зурабу.
— А-а-а! — эакричал, было, Зураб, — но вспомнив про телефонную трубку поднёс её к уху и вежливо проговорил:
— Добрый день. Агентство новостей Ибе… — тут он опять скис и передал трубку мне:
— Тебя. Вигнанский.
— Слышишь, Лолишвили, — возбуждённо и торопливо заорал мне в ухо Мишель, — Я еду на вокзал за билетами. В командировку меня посылают. В командировку, понимаешь?! Северный Кавказ — Грозный, Махачкала, Владикавказ, потом Баку. Тьфу! Кажется наоборот! Сначала Баку, потом всё остальное. Слушай, Лолишвили, поехали вместе, а! Ты только представь себе: Азербайджан, Дагестан, Чечено-Ингушетия, Северная Осетия, и на всё про всё у нас неделя. Красота! Для своей «Иберии» знаешь, сколько материала наберёшь! Помнишь Михалкова? —
«Я приехал на Кавказ,
Сел на лошадь в первый раз…»
Я опустил трубку и сказал Зурабу:
— Этот тип едет на Северный Кавказ собирать фольклор и зовёт с собой. Конечно, ему просто лень переться одному, но, в принципе, нам бы тоже не помешало немного фольклора, а?
— Пожалуй, — ответил Зура подумав. Потом сурово поглядел на Тенгиза и добавил:
— И студента с собой захватите. А то возись тут с ним без тебя. Покажешь ему там как… как… фольклор собирают.
Я поднёс к уху трубку, в которой всё ещё бушевал голос Вигнанского, — А виды какие! Ущелья, вечные снега. Ты только подумай! Засиделись! Хватит! Ветер странствий…
— Слышишь, Мишель, — прервал я Мишку, — Я с тобой. Только, чур, я главный!
Вечером, мы втроём — Мишка, Тенгиз и я собрались в квартире на проспекте Мира, жилплощади, которой Тенгиз, сам того не зная, был стольким обязан.
Мы выступали в поход вечером следующего дня. Поездка обещала стать увлекательной. Миссия Вигнанского была легка, как воздух и неопределённа, как туманность Андромеды. Когда то, ещё в школьном возрасте, я наткнулся на определение синхрофазотрона, которое покорило меня своей понятной непонятностью так, что я умудрился запомнить его на всю жизнь:
