Идя к своему подъезду через двор, Геннадий Ильич обнаружил, что несет в руке стеклянно звякающий пакет из магазина. Когда он успел туда завернуть? Что покупал? Как расплачивался? В голове было темно и пусто. Он вошел в квартиру, аккуратно закрыл за собой дверь и окликнул:
— Саша? Ты дома?
Брат появился бесшумно и почему-то с виноватым лицом, как будто это из-за него Сережа погиб.
— Как бы я вышел? — спросил он. — Ты ведь мне ключей не оставил.
— Я тебе потом Сережины отдам, — пообещал Геннадий Ильич, проходя с пакетом в кухню. — Когда вернут. Сейчас с его вещами следователи работают.
— Вещдоки, — сказал Александр.
— Что? Ах, да. Вещдоки. Пить будешь? Ты сказал, у тебя язва…
— Нет язвы. В больничке с желудком вырезали. Но я бы выпил. Помянуть нужно, по христианскому обычаю.
Геннадий Ильич поморщился:
— Какие там еще обычаи! Выпьем и все. Чтобы не так сильно болело.
— Потом еще больней будет, — предупредил Александр.
— Ну и пусть. Пусть я сдохну от боли. Но не сразу. Сначала наказать нужно тех, кто Сережу убил. — Геннадий Ильич хлопнул себя по лбу. — Черт! Башка дырявая! Забыл у следователя спросить, как это случилось. Или спрашивал?.. Не помню…
Он наполнил два стакана и придвинул брату тарелку с квашеной капустой:
— Угощайся. Давай выпьем, а потом я маслица налью и лучка накрошу. Пока так сойдет.
У водки был водочный вкус, но градусы не ощущались. Александр похрустел капустой, сунул в рот еще одну щепоть и сказал:
— Я справки навел. По своим каналам.
— Ты же вроде прячешься? — припомнил Геннадий Ильич. — Или я что-то не так понял?
— Все так, брат. Но есть верные кореша. Не заложат.
— И что они тебе рассказали?
— Вчера спортсмены на черноту напали, — стал рассказывать Александр. — На осетинскую братву. Взяли их старшого, Рахат-Лукума какого-то. Но сами двоих потеряли. Серегу твоего и еще одного. Не знаю погоняло.
— Подробности знаешь? — спросил Геннадий Ильич.
— Какие тут подробности? Шмальнули тех, кто первым шел.
— Я их убью. Всех.
— Кавказцев? Их же туча!
— Всех, — повторил Геннадий Ильич. — И кавказцев, и тех, кто Сережу на них натравил. Всех. Буду убивать, пока живой.
Они выпили и посидели молча. Александр полез в холодильник и соорудил что-то вроде обеда. Геннадий Ильич к еде не прикасался. Пил часто и машинально. Вливал в себя водку и продолжал сидеть, глядя в стол.
— Я с тобой, — сказал ему Александр.
— Я вижу, — произнес Геннадий Ильич безразлично.
— Ты не понял. Я в деле с тобой. До конца.
