— Хорошо, — кивнула Ольга. — Тогда займусь ужином. В магазин нужно смотаться. И на рынок. Ты не имеешь ничего против печеной картошки?
— Только за. Обеими руками. Пива взять на обратном пути?
— Возьми, — сказала она. — А то у меня пакеты и без того будут тяжелые. Запустили мы хозяйство.
Геннадий Ильич положил на стол деньги:
— Можешь тратить все. Сниму в банкомате.
— Новый год скоро, — озабоченно произнесла Ольга. — А у меня ничего не продумано и не приготовлено.
— Успеется, — отмахнулся Геннадий Ильич, хотя жизнь уже дала ему недвусмысленно понять, что лучше ничего не откладывать на потом.
В машине он с усмешкой думал, что их отношения с Ольгой с самого начала приближены к супружеским и лишены какой-либо романтики. Это ему нравилось. Он был не в том возрасте, чтобы разыгрывать из себя романтика. Ему вообще нравилось все, что получалось у него с Ольгой. Пока что в ней его устраивало все. Не случайно же он так легко согласился на печеную картошку, которую недолюбливал.
Домой Геннадий Ильич вернулся веселый и раскрасневшийся от свежего воздуха. Пока отмытые длинные картофелины млели в духовке, они с Олей занялись сексом, устроившись прямо в кухне, где некоторые неудобства еще сильнее располагали к интимным забавам.
Картошку сдабривали кусочками стремительно тающего золотистого масла и ели с копченой скумбрией и салом, запивая холодным пивом. По телевизору показывали старый добротный вестерн с Клинтом Иствудом. Они досмотрели до конца, посидели еще немного и легли, потому что оба порядком устали после бессонной ночи.
Без пятнадцати двенадцать в голове Геннадия Ильича сработал внутренний будильник. Осторожно, чтобы не потревожить Ольгу, он высвободил свою руку из-под ее головы. Полежал неподвижно еще, давая ей время вновь забыться крепким сном. Бесшумно встал, выскользнул за дверь и надел на себя заранее заготовленную одежду.
Это был его дом, и здесь он умел двигаться совершенно бесшумно. Ольга не проснулась, когда он покинул квартиру, заботливо придержав язычок замка.
Окна особняка Осиповых были темны. Геннадий Ильич почти не сомневался в том, что Алик дома. Днем, карауля в машине, он видел его в окнах второго этажа. Мысленно восстановив обстановку дома, Геннадий Ильич определил, где находится спальня. Окно размещалось очень удобно — в башне над косой крышей первого этажа. Забраться туда при наличии водосточной трубы не составляло труда, а такая труба имелась.
Подергав ее и убедившись в прочности креплений, Геннадий Ильич полез наверх. Перебираясь через ограду и идя по двору, он оставил следы на снегу, но был уверен, что никто его искать не станет. Алик не дурак, чтобы заявить в полицию о вторжении человека, который способен уличить его в изготовлении взрывчатки. По этой же причине Геннадий Ильич не собирался мудрить с проникновением внутрь особняка. Взобравшись на крышу, он осторожно прошел вверх по скользкой черепице и очутился возле облюбованного окна. Осталось лишь обмотать руку шарфом и разбить стекло, чтобы повернуть оконную ручку изнутри.
