В августе возвращались мы в Петровское, где оставались до конца сентября. Я любила возвращаться в Москву, чтобы не расставаться с папа́.
В 1883 году была коронация Александра III, к которой я с радостью готовилась. Заказала я себе придворный шлейф, для отделки которого взяла несколько уроков плетения кружева на коклюшках и сплела себе серебряных кружев на сарафан. Шлейф был бледно-голубой, кругом отделан черно-бурой лисицей, сарафан белый, атласный, отделан серебряным кружевом, на голове голубой кокошник, отделанный жемчугом и моими лучшими брошками. Бабушка Луиза Трофимовна была назначена статс-дамой и была в зеленом шлейфе, отделанном вышивками из золота. Это форма для всех статс-дам: фрейлинские шлейфы ярко-красного бархата с золотой вышивкой.
Эти шлейфы очень красивы и стоят больших денег. Эффект их в массе поразительный.
В мае приехал весь Двор, остановились в Петровском дворце. Кажется, 10-го был Высочайший въезд. Оживление города было необычайное, приехало множество иностранных принцев, все государства прислали своих представителей. Каких только не видно было костюмов на улицах, в магазинах и т. д. Тут были и французские мундиры, и английские riflemen[65], и турки, и черногорцы, и греки, и персы, и Бухара. День въезда был солнечный. По Тверской шпалерой стояли войска, за ними народ. Вдруг раздался выстрел из пушки, загудели колокола, народ снял шапки, перекрестился, Царь выезжал из Петровского дворца. Не долго пришлось ждать. Издали разнеслось могучее «ура», и Царь на белой лошади показался еще издали. В золоченой карете сидела Императрица и, улыбаясь, кивала направо и налево. Карета была запряжена шестью белыми лошадьми. Кто за кем ехал, не помню, была огромная нарядная свита Государя верхами, было несколько карет с белыми лошадьми.
Гулко разносилось «ура» по улицам, всем было радостно на душе, надежда на хорошее будущее наполняла сердца. Папа́ тогда был вице-губернатором и был назначен в день коронации стоять в соборе у царских врат и расстилать какой-то ковер под ноги Царю и Царице, как вдруг он занемог, и кто-то другой его заменил для этой интересной церемонии! Мне было ужасно досадно.
15 мая я встала очень рано, облеклась в свой великолепный костюм и с бабушкой поехала во дворец. Нас, городских дам, поставили в Александровскую залу, а бабушка, как высший придворный чин, была в так называемом «зале кавалергардов», где были только придворные дамы, фрейлины и т. д. Двери внутренних апартаментов открылись, и начался Высочайший выход. Сперва шли камер-лакеи, затем камер-юнкеры, камергеры, церемониймейстеры с палочками и высшие чины Двора, всякие обер-камергеры, обер-церемониймейстеры. Затем выступал сам Царь, ведя под руку Царицу. Как она была мила в своем великолепном платье! За ними шли все великие князья и княгини, все в чудных мундирах и платьях.
