Итак, в 20-х числах августа мы вновь двинулись через Москву в Петровское ко дню именин брата моего мужа, кн. Александра Мих.
Назначили день нашей свадьбы в сентябре 19-го числа. В Петровском моя милая будущая belle-mere[54] показала нам наши комнаты после свадьбы, наверху, в той же большой комнате, в которой мы жили, приехав с мама́ в первый раз, будет наша спальня. Рядом маленькая столовая, дальше boudoir, рядом туалетная Володи и еще дальше его кабинет.
30 августа начали с обедни, затем завтраком с какими-то приезжими. Но нас, женихов, избавили от скуки занимать гостей, и мы либо убегали в парк, либо сидели на своем любимом диванчике в голубой гостиной. Этот диван и другой в Железниках впоследствии прозвали жениховскими, так как много пар женихов на них сиживали и много хороших речей они слышали.
В Москве начались серьезные хлопоты ко дню свадьбы. Были заказаны у Альберта корнеты, разосланы приглашения, приданое почти готово. С особым чувством примеряла я подвенечное атласное платье.
17 сентября, в день моих именин, меня задарили чудными подарками. От жениха я получила жемчужное ожерелье, от его матери брошь и серьги, жемчуг и бриллианты, от его отца – соболя, от Александра Мих. – прелестные столовые часы и от всех родственников много подарков.
Ко дню свадьбы, 19-го, в воскресенье, приехали меня благословить брат отца, Ив. Дав. Делянов, а благословить жениха приехали его дядя, гр. Ник. Троф. Баранов, и жена его старшего брата, кн. Алекс. Никитишна Голицына, самая элегантная дама Петербурга.
Моя посаженая мать была моя любимая тетя Акинфова.
Ночь перед свадьбой я, конечно, плохо спала и долго говорила с мама́, грусть которой перед разлукой со мной меня очень удручала. Позже, когда у меня самой были дети, я поняла эту грусть и любовь матери.
Настало утро 19 сентября. Я пошла к обедне, хотелось горячо молиться и благодарить Бога за посланное мне счастье.
В 2 часа назначено венчанье в церкви дома кн. Никол. Иван. Трубецкого в Знаменском переулке. С утра шел мелкий осенний дождь, небо серое, солнце было только в моей душе. Началось одеванье невесты, кроме моих сестер присутствовали мои кузины и несколько подруг. Во время одеванья белья и до платья мама́ заставила меня все время читать молитву: «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь». Парикмахер Агапов меня причесал, вуаль под его наблюдением прикалывали девицы. Мама́ благословила меня в своей комнате вместе с папа́, затем, уже готовая, я вышла в гостиную и села к столу, на котором была икона и хлеб-соль посаженых, в ожидании шафера с букетом и известием, что жених в церкви. Когда он явился, я подошла под благословение посаженых отца и матери. На душе было спокойно и радостно. В карету села с посажеными и мальчиком с образом. Это был мой троюродный брат гр. Соллогуб.
