ПРОШЛО ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ, а он так и не увидел ни одного человека во плоти. Время от времени он просыпался, зная, что его усыпил газ и у него взяли образцы тканей. Однажды он проснулся, а на столе рядом с ним лежал рентгеновский снимок. Телевизор ожил, и изображение доктора Полара объяснило ему, что означает рентген. Это был его мозг, и нарисованная на нем стрелка указывала на крошечное пятнышко в мозжечке, «заднем мозге». Это было что-то, что было обнаружено радиоактивным отслеживанием. Возможно, это опухоль, но доктор Полар так не думал. Форма новообразования была слишком похожа на форму кирпича. Доктор Полар признался, что хотел бы провести операцию по его извлечению. Но он боялся, что хирург упадет замертво прежде, чем нож успеет сделать первый надрез.
— По-видимому, ваше второе «я» не возражает против того, чтобы мы брали образцы тканей или проводили другие эксперименты, — сказал Полар. — Они не угрожают ни тебе, ни ему… я бы так сказал.
Пол Эйр спросил о природе этого новообразования, но ему ответили, что у Полара и его коллег не было никаких теорий на этот счет. Затем Эйр спросил, планирует ли Полар убить его, чтобы препарировать. Полар не ответил.
Пол Эйр также несколько раз спрашивал о Гленде. Каждый раз ему говорили, что она жива и чувствует себя хорошо. Это было все, что он мог или хотел услышать.
В первый день седьмого месяца, когда Пол Эйр ходил взад и вперед, дверь в его комнату открылась. Гленда вошла, и дверь быстро закрылась и ее заперли.
Эйр был так ошеломлен, что ему пришлось сесть в кресло. Гленда стояла перед ним высокая и прямая, ее груди больше не были просто маленькими бутонами, а ноги стали ровными и стройными. Она улыбнулась отцу, а потом разрыдалась и бросилась к нему. Он тоже плакал, хотя в свое время счел бы это недостойным мужчины.
— Я чуть не умерла, — сказала она, когда покинула его объятия. — Мои кости стали мягкими. Врачи сказали, что ничего подобного раньше они не наблюдали. Они сказали, что кальций был полурастворен. Кости сначала стали как резина, а потом как твердое желе. Врачи держали меня в чем-то вроде ванны; я плавала в воде, пока они ставили вокруг меня скобки и формы, чтобы выпрямить меня. Через несколько недель кости снова начали твердеть. Потребовалось два месяца, чтобы они стали совершенно твердыми, и это было так долго, так очень долго и так страшно! Но посмотри на меня сейчас!
Пол Эйр был счастлив. Но когда Гленда сказала, что его не освободят, он рассердился.
