Она стояла с потерянным видом у края тротуара и, задыхаясь, выкрикивала:
— Наконец-то, Франсуа! Иди скорее… Моя Мишель…
Потом без всякого перехода заговорила от волнения по-немецки.
Атмосфера в комнате была тяжелой, и всякий раз, как он выходил на улицу, Комбу казалось, что становилось все темнее, хотя освещение было таким же, как обычно.
Он спускался и поднимался три раза. В третий раз вернулся около полуночи. С его пальто стекала вода. Лицо было холодным и влажным, потому что на улице вдруг хлынул проливной дождь.
Разговор о телефоне, об этом злополучном телефоне, преследовал его сегодня весь день. Даже Кэй и та сказала в сердцах, ибо не могла в этих обстоятельствах владеть собой:
— Как же так получилось, что у тебя нет телефона?
Энрико собственной персоной заявился к вечеру и принес телеграмму.
Еще одно совпадение, ибо он пришел примерно в то самое время, когда Комб входил в бар «Ритца», испытывая чувство вины. Если бы только он вернулся сразу же, как обещал…
Он не ревновал на этот раз. А может быть, все же Кэй плакала у Энрико на плече и он рассыпался в утешениях?
И другое совпадение. Накануне, когда они ходили за покупками по кварталу, Кэй вдруг сказала:
— Надо было бы, вероятно, оставить мой новый адрес на почте. Я, конечно, не могу сказать, что у меня большая переписка, но понимаешь…
Дело в том, что она все время пыталась не давать ему повода для малейшего укола ревности.
— И я должна была бы дать его и Энрико. Если письма придут по адресу Джесси…
— А почему бы тебе ему не позвонить?
Им тогда и в голову не могло прийти, что это сыграет такую важную роль. Они вошли в кафе, как тогда, в прошлый раз. Он увидел, что она начала разговор. Губы ее шевелились, но слов не было слышно.
И он совсем не ревновал.
А Энрико на следующий день пришел забирать свои вещи из спальни Джесси. Он обнаружил почту для нее и для Кэй. Была там также и телеграмма для Кэй, принесенная за сутки до того.
Поскольку телеграмма пришла из Мексики, то он решил сам занести ее Кэй. Он застал ее в комнате, она готовила ужин и была в халате бледно-голубого цвета, делающим ее похожей на молодоженку.
«Мишель тяжело больна Мексике — тчк. — Можете, если нужно, получить деньги поездки коммерческом и промышленном банке. Ларски».
Он не просил ее приехать, предоставляя ей свободу действий. Предвидя, что у нее может не оказаться денег, он холодно и корректно сделал все необходимое.
— Я даже не знала, что он привез девочку в Мексику. В последнем письме, которое я получила четыре месяца назад…
