Утром казалось, что они вовсе и не спали друг с другом. Почти детская чистота проступала в их веселости и в их сияющих от радости глазах.
Складывалось впечатление, что они просто играют в жизнь.
— Подумать только, что из-за этого Роналда я теперь никогда не получу своих вещей! У меня там остались два огромных чемодана, набитых одеждой и бельем, и я сейчас не в состоянии даже сменить чулки.
Ее это только веселило. Это было чудесно — при пробуждении ощутить полную легкость, зная, что перед тобой целый день, в котором не предвидится никаких обязательных дел, и можно его заполнить всем, чем захочется.
В этот день ярко светило солнце, весело поблескивая лучами. Обедали они у одной из тех стоек, которые уже улетали частью их привычек.
— Ты ничего не имеешь против, если мы пойдем погуляем в Центральном парке?
Ему совсем не хотелось ревновать с утра пораньше, но всякий раз, когда она предлагала что-либо или говорила о каком-нибудь месте, он начинал мучиться вопросом: «С кем? «
С кем ходила она гулять в Центральный парк и какие воспоминания пытается воскресить?
В это утро она выглядела очень молодо. И, может быть, именно потому, что чувствовала себя молодой, она рискнула сказать с серьезным видом, когда они шли рядом:
— Знаешь, я ведь уже очень старая. Мне тридцать два года, скоро будет тридцать три.
Он подсчитал, что ее дочери должно было быть примерно двенадцать лет.
И он стал приглядываться внимательнее к девочкам, которые играли в парке.
— Ну а мне сорок восемь, — признался он. — Правда, не совсем. Стукнет через месяц.
— Для мужчины возраст не имеет никакого значения.
Не настал ли подходящий момент, когда он сможет рассказать о себе? Он этого ждал и одновременно боялся.
Что же произойдет и что станется с ними, когда они наконец решатся посмотреть в лицо реальной действительности?
До сего времени они были вне жизни, но в какой-то момент им волей-неволей придется в нее вернуться.
Угадала ли она, о чем он думает? Ее рука, освобожденная от перчатки, искала его руку, и, как это уже было в тот раз в такси, она пожала ее с мягкой настойчивостью, как бы желая сказать:
— Погоди, еще не время.
Он решил было отвезти ее к себе, но не осмелился. Покидая «Лотос», он полностью расплатился. Она это заметила, но ничего не сказала.
Это могло означать многое! В том числе, например, и то, что эта их прогулка — последняя, во всяком случае, за пределами реального.
И, может быть, только для того, чтобы в их памяти осталось яркое воспоминание, настояла она на том, чтобы под ручку прогуляться по Центральному парку, где было солнечно и чувствовалось последнее теплое дыхание осени?
