— Посмотрим-посмотрим, — снова процедил сквозь зубы отец. Начал опускать окно. Не успел священник взять ручку и открыть для него дверь, как отец практически выхватил голубой конверт из расслабленных пальцев.
— Ее нет? — спросил он, глядя во встревоженные карие глаза молодого пастора. При этом отец снял шляпу — как я понял, в знак уважения к сутане, — и передал ее подержать мне. Открывая конверт, он снова бросил взгляд на священника. — И не будет, да? — спросил он нерешительно, словно надеясь на опровержение. Потом прочел про себя записку, едва шевеля губами.
Сперва этот светлокожий, кареглазый, лысеющий священник молчал. Наконец он выдавил:
— Думаю, нет. — А после очередной паузы сказал отцу: — Но не хотите ли войти? Если поговорить, вам станет легче.
Отец поднял глаза от единственной страницы в руках. Потом снова опустил и перевернул ее, чтобы убедиться, что на другой стороне ничего нет. Больше не поднимая глаз, он ответил:
— Нет, думаю, это не поможет. — Наконец, все еще не поднимая глаз, он передал записку мне, забрал шляпу и снова надел ее.
Миссис Клара Стокуэлл рано утром отправилась «в автомобильное путешествие в Калифорнию» в компании подруги. Она будет отсутствовать три месяца, но не называла конкретный пункт назначения. В записке она говорила, что знала, какой это жестокий и трусливый поступок. Но «все сложилось так», что она поняла: в их браке не будет счастья. Ему нужно думать о детях, писала она. Прочитав записку, я услышал отца.
— Я бы мог подождать и три месяца, хоть в моем возрасте это немало.
Только тогда я понял, что, хотя он забрал письмо у пастора и снял шляпу, его левая рука все еще держала мою. И теперь он начал ее высвобождать и поглядел на меня с упреком, будто признавая, что это с самого начала был глупый жест. Все еще с запиской в руке — не смятой и не разорванной — он сидел навытяжку, в ровно надетой шляпе. Между тем Алекс прислонился лбом к рулю, а молодой священник с сочувствием смотрел через стекло, которое отец уже поднял.
— Нам лучше отправляться, — сказал наконец отец. — Хочу вернуться домой и узнать, что еще приготовили девочки.
Я не ожидал, что он скажет это так откровенно, и почувствовал шок, будто коснулся электрического провода. Но при этом на его губах играла холодная невыразительная улыбка. И это была единственная его реакция в отношении любых подозрений, что к событиям утра приложили руку Бетси и Джо, или любых подозрений, что события заговора еще не закончились.
