Госпожа Мартен перестала плакать. Она опять легла и равнодушно уставилась в потолок.
Мартен, совершенно растерянный, стоял в дверях, не зная, куда девать руки, прятать глаза, что вообще делать.
- Оказывается, здесь еще и постскриптум! - проворчал комиссар.
Над этим постскриптумом стоял гриф: "Совершенно секретно".
"Нам стало известно, что со своей стороны госпожа Куше, урожденная Дормуа, тоже намерена оспаривать завещание.
С другой стороны, мы навели справки о третьей получательнице наследства - Нине Муанар.
Это особа сомнительного поведения, которая еще не предприняла никаких шагов, чтобы потребовать свою долю.
Учитывая, что в настоящий момент она осталась без средств, нам кажется лучшим решением предложить ей какую-либо сумму в качестве возмещения убытков.
Со своей стороны мы полагаем, что двадцать тысяч франков могли бы удовлетворить особу, находящуюся в ситуации мадемуазель Муанар.
Мы ждем вашего решения на этот счет".
Трубка у Мегрэ потухла. Он не спеша сложил листок и положил его в бумажник.
В комнате стояла гробовая тишина. Мартен почти не дышал. Его жена, с остекленелыми глазами лежащая на кровати, казалась мертвой.
- Два миллиона пятьсот тысяч франков, - прошептал комиссар. - Минус двадцать тысяч, которые нужно отдать Нине, чтобы она стала покладистой. Правда, половину этой суммы внесет, без сомнения, госпожа Куше.
Мегрэ был уверен, что выразительная, но едва заметная улыбка торжества скользнула при этой мысли по лицу госпожи Мартен.
- Сумма приличная! Не правда ли, Мартен?
Тот вздрогнул, пытаясь подготовиться к тому, чтобы возразить Мегрэ.
- Сколько вы рассчитываете получить? Я говорю не о деньгах, а о сроке. Кража, убийство. Может быть, мы сумеем доказать, что оно преднамеренное. Как вы думаете? Оправдания, разумеется, ждать нечего, потому что речь идет не о преступлении на любовной почве.
Если, конечно, ваша жена не завязала вновь отношения со своим бывшим мужем. Но это не тот случай. Все дело в деньгах, только в деньгах. Как вы думаете, сколько вы получите - десять или двадцать лет? Хотите мое мнение? Заметьте, что никогда нельзя предугадать решения присяжных. Отдельные прецеденты, правда, были.
Так вот, в принципе можно считать, что, будучи снисходительными к любовным драмам, они крайне строго относятся к денежным делам.
Казалось, он говорит ради того, чтобы просто что-нибудь сказать, выиграть время.
- Это и понятно! Все они - мелкие буржуа, торговцы. Они полагают, что нечего бояться любовниц, которых у них нет или в которых они уверены. Но они больше всего боятся воров. Двадцать лет? Нет уж, я, например, склоняюсь к смертной казни.
