– Фу! Нет! Отойди!
Фэйбл пожала плечами и вернулась к Коулу.
– Странный какой-то у тебя брат.
Коул тоже пожал плечами.
– Нас называли и похуже.
– А как вас называют люди?
– Ну, в основном гоблинами.
– Почему люди называют вас гоблинами?
– Наверное, потому что мы они и есть. Или один из нас. Так говорят, во всяком случае. Поэтому-то нам и надо перебраться на ту сторону леса и найти гоблинскую орду. Один из нас – перевёртыш.
Коулу показалось странным произносить эти слова вслух таким тоном, как будто всё это было совершенно нормальным. Ему не приходилось прежде рассказывать об этой ситуации никому в городе. Они уже знали столько же, сколько и он сам. Как правило, Коул неумело пытался избегать этих разговоров, потому что они только смущали других детей.
– Здорово. И кто же из вас двоих? – спросила Фэйбл.
– Мы сами не в курсе, – признался Коул. – Известно только, что это один из нас.
– Как вы можете не знать, какие вы внутри?
– Ну, вот так. Как вообще кто-то может узнать, кто он? Один из нас – человек, а другой – гоблин. Это всё.
Фэйбл задумалась.
– Может, вы оба наполовину гоблины и наполовину люди. Тогда вы вместе – ровно один человек и ровно один гоблин.
– Нет, так не бывает.
– Бывает. Это называется математикой. Половина, плюс половина, ещё половина и ещё половина вместе дают два.
– Я знаю, что такое математика. Но человек устроен по-другому. Ты либо человек, либо нет.
– Глупости. Я – множество всего одновременно. Иногда я уставшая, взволнованная и голодная в одно и то же время.
– Это другое. Это – чувства.
Фэйбл откинулась на бревно.
– Тогда какое это чувство – быть гоблином?
Коул сделал глубокий вдох.
– Я не знаю. Думаю, чувство такое, что… – Он не договорил.
– Ты чувствуешь себя гоблином?
– Иногда, – вздохнул Коул. – Я не знаю!
Фэйбл с интересом наблюдала за выражением его лица.
– Это похоже вот на что, – попытался объяснить Коул. – Я не хочу создавать проблемы. Не то чтобы я делаю что-то специально. Как правило, нет. Ну, то есть иногда.
Он почувствовал, как его уши начали гореть, а слова неуклюже перекатывались во рту.
– Иногда у меня возникает идея, и в этот момент кажется, что это отличная идея, и я беру и делаю. Я даже не считаю, что делаю что-то плохое, пока не становится поздно. Но идея и правда была плохая. Практически всегда. И уже после я понимаю, что это была плохая идея, но я уже всё сделал и в следующий раз всё равно опять сделаю. И хуже всего то, что, когда я уже что-то натворил, я почти всегда знаю, что именно мне
