— Татары!
Вся процессия встала как вкопанная. Разглядев пришельцев, все завопили:
— Татары, татары!
Они скакали на маленьких лошадях в больших мохнатых шапках. Мужики бросились к ограде, выламывая жерди, бабы с криком и визгом бросились врассыпную. Ольга крепко схватила жениха за руку. Но тот, бледный, взглянул на неё ошалелыми глазами, взвыл, точно его ударили плетью, скинул руку невесты и с невероятной ловкостью бросился к плетню, перемахнул его и устремился через чей-то огород к спасительному лесу. Невеста от такого поступка Никифора растерялась и от испуга не знала, что и делать. Ей казалось, что её ноги пристыли к земле.
А татары уже были рядом, плетьми и саблями сбивая людей в кучу. Кто-то пытался сопротивляться. Плеть или сабля ломали этого человека. На колокольне зазвонили колокола. Они породили надежду: люди услышат и придут на помощь. Но меткая стрела какого-то татарина вонзилась в смельчака. Руки тотчас ослабли, и он полетел наземь. Наступившая тишина только добавила страха. Бабы вновь завыли. Но их быстро успокоили. Кто не поддавался, того острая сабля заставляла замолчать.
Мать Ольги загородила её собою и развела руки.
— Не трожь, гад! — вопила она.
Но небольшой татарчонок так ожёг её плетью, что она упала на дорогу. Он же подхватил растерявшуюся невесту и, бросив её поперёк конской спины, хлестнул ногайкой. Конь понёсся вперёд с бешеной скоростью.
Когда Ольга пришла в себя и огляделась, то увидела, что её вывезли за околицу. «Зачем?» — испуганно подумала она. Увидев пригнанных туда же односельчан, немного успокоилась. Татары сбили их в кучу и стали отделять женщин от мужчин. Мужчины, опустив головы, стыдливо переходили на другую половину.
Как потом оказалось, это было одно из первых нападений татарского князя Едигея, который начинал завоёвывать себе авторитет. Он напал на Русь после знаменитого похода татарского хана Тохтамыша.
Отделив мужиков, под бабий вой, их погнали куда-то в степь. А женщин, как дрова, уложили в розвальни, покрыв их старой кошмой. Татары подняли крик, и караван тронулся в неизвестность.
Великий московский князь Димитрий Иоаннович, натянув сапоги, встал и потоптался на месте, проверяя, не жмут ли они ноги. Но всё было ладно, и он вытянул руки, показывая тем самым, чтобы служка набросил ему охабень. Выйдя на крылец, он полной грудью вдохнул тёплый весенний воздух.
Весна была в разгаре, обнажая до боли в сердце скрытые под снегом раны, нанесённые прошлогодним набегом Тохтамыша. Сразу после его ухода застучали топоры, Московия отстраивалась заново. Но мал был ещё срок, и пришедшая весна ясно говорила об этом.
