Сцена была странная, но особенно впечатляло, пожалуй, то, что г-жа Дюкро сидела, как каменная, и никак не реагировала на слова мужа. В комнате посвежело. Холод вливался из открытого окна, нес с собой тьму и страх, будоражил нервы, таил в себе что-то угрожающее.
— Гассен! Эй, Гассен!
Мегрэ обернулся. Старик стоял, прислонясь к незапертой калитке.
— Ну и тип! — пробурчал Дюкро, возвращаясь к столу и наливая себе еще вина. — Он же сто раз мог выстрелить. Мог и совсем близко подойти…
Капли пота у него на лбу доказывали, что ему так и не удалось преодолеть страх. Может быть, как раз страх и заставил его открыть окно и встать перед ним?
— Мели!.. Мели, черт бы вас побрал!..
Наконец появилась служанка без фартука, но в шляпке.
— Что это ты?
— Я ухожу.
— А пока еще не ушла, приведи сюда старика — вон он стоит у калитки. Поняла? Скажи ему, мне надо с ним поговорить.
Служанка не двинулась с места.
— Ступай!
— Не пойду, месье.
— Что? Ты не сделаешь, как я велел?
— Я не пойду, месье.
Лицо у этой тощенькой безгрудой девушки, в которой не было ни женственности, ни обаяния, побледнело до синевы, но она все же нашла в себе силы пойти против воли Дюкро.
— Ты что, не слушаешься? — Судовладелец двинулся к ней с поднятой рукой. — Не пойдешь?
— Нет, нет, нет!
Но Дюкро не ударил. Весь обмякнув, он прошел мимо, словно не видя ее, открыл дверь, и со двора донеслись его шаги. Дочь его не шелохнулась. Зять подался вперед, чтобы лучше видеть. Жена медленно встала и бесшумно подошла к раскрытому окну. Ну а У комиссара стал такой вид, словно он, воспользовавшись тем, что на него не обращают внимания, решил налить себе лишний стаканчик вина. В окно он выглянул, только когда услышал скрип калитки.
Дюкро и Гассен, две такие несоразмерные фигуры, стояли в метре друг от друга и что-то говорили, но слов их не было слышно. Вдруг до слуха Мегрэ донесся жалобный, тоненький, как у ребенка, голосок:
— Умоляю вас!
Это была г-жа Дюкро; не отводя глаз от калитки, она, задыхаясь, обращалась к комиссару. А те двое мужчин и не думали драться. Они просто разговаривали. Потом вошли во двор. Дюкро положил руку старику на плечо и вроде бы подталкивал его вперед. Пока они подходили к дому, Дешарм улучил момент и спросил Мегрэ:
— Так что же от нас требуется?
И комиссару пришлось ответить ему на манер Дюкро:
— Дерьмо!
Свет в столовой ослепил старика, он сощурился. Намокшие плечи тужурки слабо блестели; фуражку он держал в руке, вероятно безотчетно сняв ее при входе в комнату.
