Не поднимая тяжелого взгляда, Дюкро неторопливо обрезал конец сигары.
— В какой именно момент вы утратили память? Можете вы, например, рассказать, что вы делали третьего дня вечером?
— У нас обедали дочь с зятем. Он пехотный капитан в Версале. Приезжают каждую среду.
— У вас ведь есть еще и сын?
— Да, он учится в Архивном институте, но редко у нас показывается: я дал ему отдельную комнату в мансарде.
— Стало быть, в тот вечер вы его не видели?
Дюкро не спешил с ответом. Он больше не сводил с Мегрэ глаз и, медленно выпуская кольца дыма, похоже, обдумывал то, что собирался сказать.
— Послушайте, комиссар, — начал он, наконец, — я сейчас скажу вам кое-что весьма важное и советую это запомнить, если вы, конечно, хотите, чтобы мы нашли общий язык. Мимиля еще никому не удавалось обвести.
А Мимиль — это я! Меня так называли, когда я обзавелся еще только первым буксиром, а в Верхней Марне и по сию пору есть смотрители шлюзов, которые знают меня только под этим именем. Вы меня поняли? Я не глупее вас. И во всей этой истории плачу я. Пырнули-то меня!
И вы сами здесь оказались по моей просьбе.
Мегрэ и бровью не повел, но впервые за долгое время порадовался, что имеет дело с человеком, который действительно стоит того, чтобы получше его узнать.
— Выпейте-ка стаканчик. Возьмите сигару. Да положите несколько штук в карман. Ну и, разумеется, занимайтесь своим делом. Только, пожалуйста, без всяких там штучек! Тут вчера был один мудрец из прокуратуры, судебный следователь. Сидел здесь в кремовых перчатках, словно испачкаться боялся. Так вот, я ему велел снять шляпу и перестать курить, а сам дымил ему прямо в рожу. Понимаете? А теперь я вас слушаю?
— Прежде всего, я хотел бы знать: вы не отзываете свою жалобу? Нет? И вы действительно хотите, чтобы я нашел преступника?
На губах Дюкро мелькнула тень усмешки. Но вместо ответа он буркнул только:
— И что дальше?
— Ничего. Время еще есть.
— И вам нечего больше мне сказать?
— Нечего.
Мегрэ встал и подошел к открытому окну. От слепящего солнца зрачки у него сузились, превратились почти что в точки.
— Матильда! — крикнул хозяин. — Во-первых, когда вас зовут, постарайтесь приходить сразу. Во-вторых, поправьте на себе передник… А теперь принесите бутылку Шампанского. Из тех восьми, что стоят сзади слева.
— Я не пью шампанского, — заметил Мегрэ, едва служанка вышла.
— Этого выпьете. Урожай тысяча восемьсот девяносто седьмого года. Его прислал мне владелец самой крупной реймской фирмы.
