Вспомнилось вдруг, как смотрели вместе с Верой мультики. И от воспоминания такой обыденной, но дорогой мне картины, внутри защемило так, что хоть вой.
Я не был готов потерять эту женщину. Но и безоговорочно поверить ей в этот самый момент не мог тоже.
- Вера... - сказал наконец, тщательно подбирая слова. - Я не знаю, что мне сейчас думать. Мне нужно время.
Она механически кивнула и я, отведя взгляд, чтобы не повестись на ее растерянность и беззащитность, добавил:
- Лучшее, что ты можешь сейчас сделать - это позаботиться о нашем ребенке. Береги его.
Возможно, она снова кивнула в ответ, но я, уперевшись взглядом в стену, этого не видел. Услышал лишь, как за ней закрылась дверь. Тихо, но оглушающе больно.
Уходил я в тот вечер из офиса чуть раньше обычного. Просто чувствовал, что все равно не могу ни на чем сосредоточиться.
На подходе к курилке заслышал голоса. В любой другой ситуации просто прошел бы мимо, но сейчас остановился, узнав среди говоривших Миронова.
- Красникова трахается о*уенно, - говорил он кому-то, мне неизвестному. - Ты знаешь, Витек, я ж ее вертел и до этого Сокола, и после. Горячая штучка!
Меня словно по голове ударили. Первое, что всплыло в памяти - слова врача:
«Ребенок был зачат тринадцатого или четырнадцатого февраля».
Перестало хватать воздуха. Я делал жадные вдохи, но кислород в легкие словно не поступал.
Кончился. Как и моя вера. Моя Вера... не моя.
- Да лан: - хихикнул в ответ собеседник, - она ж такая неприступная вся! Говорят, Соколовский долго за ней бегал!
- Так то Соколовский, - хохотнул в ответ Миронов. - А для меня она всегда готова была развести ноги!
Все! Больше слушать я не мог. Незамеченным пролетел мимо курилки, торопясь на улицу.
Сбежав по ступеням, набрал в легкие прохладного весеннего воздуха. Не помогало. В голове и душе творился ад.
Вера говорила, что на пре-пати ее подставили. В это я поверить еще мог. Но как быть с тем, что услышал сейчас? Миронов и его собеседник меня не видели. Они не могли знать, что я все слышу. И потому лгать не было никакого смысла.
Трясущимися руками я открыл дверь машины. Взревел мотор. А в голове бились по кругу одни и те же слова....
Все кончено.
Я гнал так, что было чудом, что добрался до ближайшего бара живым. Сходу закинулся несколькими порциями вискаря, но это не помогало. Злость, боль, обида - все это кипело внутри, требуя выхода.
- Скучаешь, красавчик? - пропел рядом кто-то и голос показался мне смутно знакомым.
