— Зарплата у меня небольшая, но ее достаточно, чтобы иметь чувство собственного достоинства, — заявила, тем временем, Варвара.
Я готов был ей аплодировать! До чего же хороша актриса! Глаза сверкают праведным гневом, полная нижняя губа возмущенно прикушена… Стоп! Мне стоило думать совсем не об этом!
— Вот как, — улыбнулся я самым краешком губ. — И как же мне вас называть, Варвара? По имени-отчеству или, может быть, мамочкой?
О да, сладкой мамочкой! Почему-то я даже не сомневался, что ее губы на вкус именно такие — до невозможности сладкие.
— Достаточно просто Варварой, — сухо заметила она.
— Ты не можешь называть мою мамочку своей мамой, — серьезно возразила девчушка, сидевшая неподалеку от меня.
— И почему же? — полюбопытствовал в ответ.
— Потому что ей еще мало годиков. Меньше, чем тебе.
Я едва сдержался, чтобы не ощупать свою шевелюру. Может, у меня лысина проклевывается или седина расцвела? Иначе с чего такие выводы?
— Доводы приняты, — усмехнулся я. — А как мне тогда называть тебя?
— Мама зовет меня Валюшей, — откликнулась девочка. — А это — мой Пинки, — кивнула она на коня.
Я не был уверен, что хочу знать об этой лошади столь много, но что-то заставило кивнуть:
— Привет, Пинки.
— Ну, раз все познакомились, можно приступить к ужину, — подал голос отец.
— Нет-нет, подожди, — оборвал его я. — Мы еще не все узнали о будущей родственнице. Например, где…
— Ну все, хватит! — треснул отец кулаком по столу, но я даже не моргнул. Пусть метает громы и молнии, плевать! Впервые за всю жизнь мне было плевать на его мнение. Слишком долго я об этом волновался, в то время как он себе явно ни в чем не оказывал!
— Мы поужинаем у меня, — заявил отец. — Варя, Валя, идите наверх. А ты, Валентин, задержись.
Он встал из-за стола и я поднялся за ним следом. Мы прожигали друг друга глазами молча, но наконец он сказал:
— Что с тобой такое, черт возьми?!
— Со мной? — усмехнулся я издевательски. — Это что с тобой! Ты что, не видишь, что тебя собираются обобрать до нитки?! И почему вообще я только сегодня узнал, что ты нажил еще одного ребенка?!
— Что ты мелешь?! — накинулся он на меня в ответ.
— То, что вижу! Девчонка — твоя копия!
Отец лишь сокрушенно покачал головой:
— Иди проспись, Валентин. А я, так и быть, постараюсь забыть о том, что ты считаешь, будто меня можно любить только за деньги.
Он удалился, а я растерянно присел обратно на стул. Было что-то настолько горькое в его последних словах…
А ведь я действительно забыл о том, что людей любят и просто так. Точнее — я никогда об этом и не знал. И от того в подобную бескорыстность не верил.
