;
— никогда не участвовал и даже не присутствовал при составлении юридических соглашений;
— никогда не вызывался в суд для дачи показаний;
— никогда не вступал в брак и не воспитывал ребенка;
— никогда не занимал должности, оплачиваемой за труд. (Вы протестуете, ваша честь? Хотите использовать мое заявление о трудовых отношениях с Колумбийским университетом против меня? Обвинитель присоединяется? Что ж, ваша честь, ловкая софистика, но не имеющая ничего общего с реальностью. Моя должность в Колумбийском университете — чистейшей воды синекура, необходимая мне для завершения магистерской работы, а экспедиция на Сент-Анн не принесла мне ничего кроме растрат. Понимаете? Кому об этом знать, как не мне?)
Так вот, ваша честь. Если я и правда в чем-то обвиняюсь, что сомнительно, то, приняв во внимание изложенные факты — а их я мог бы привести еще с тысячу, — станет совершенно ясно, что на момент совершения преступления я был несовершеннолетним, да, в общем-то, остаюсь им и по сей день, потому как до сих пор не совершил ничего из перечисленного.
Что же касается моей животной натуры — и под животной я подразумеваю натуру противоположную человеческой, натуру, присущую обычным зверям, — то свидетельства этому настолько очевидны, что сама необходимость их озвучить покажется вам смехотворной. Те, кому позволено свободно перемещаться в нашем обществе — кто они, животные? Или люди? Кому приходится ютиться в стойлах, хлевах, будках и клетках? Представители какой из этих обширных групп спят на подстилках, брошенных на пол, а какой — на высоких кроватях? Кто принимает ванны и живет в обогретых домах, а кто вынужден согреваться собственным дыханием и слизывать с себя грязь?
Прошу меня простить, ваша честь. Я вовсе не хотел проявить неуважение к суду.
***
Сорок седьмой настукивал по трубе — передать вам его слова? Что ж.
— СТО СОРОК ТРЕТИЙ, СТО СОРОК ТРЕТИЙ, ТЫ ТАМ? ТЫ МЕНЯ СЛУШАЕШЬ? КТО ЭТОТ НОВЕНЬКИЙ НА ТВОЕМ ЭТАЖЕ?
Знаки препинания я расставил сам. Сорок седьмой ими пренебрегает, так что, если я растолковал его слова неверно, надеюсь он меня простит.
— КАКОЙ НОВЕНЬКИЙ? — передал я. Камень или что-нибудь металлическое (сорок седьмой говорит, что использует оправу от своих очков) пришлось бы как нельзя кстати, чтобы выстукивать сообщения по трубе. Костяшки пальцев уже болят.
— Я ВИДЕЛ ЕГО СЕГОДНЯ УТРОМ ЧЕРЕЗ ДВЕРНУЮ ЩЕЛЬ. СТАРЫЙ, ДЛИННЫЕ СЕДЫЕ ВОЛОСЫ. ЕГО ВЕЛИ ВНИЗ К ТЕБЕ. В КАКОЙ ОН КАМЕРЕ?
