Феся слушала, прижимаясь щекой к плечу Антона.
— Есть на свете хорошие люди!
— Да. Вот с Николаем-то и встретились в Херсоне, выкололи друг у друга возле большого пальца такие кольца — знак нашей дружбы и спасения Маруси… А когда вернулся с Карпат на завод, вместе с Николаем записались в рабочий полк. Гнали белых и десанты иностранные из-под Херсона. Был бой в степи, зарвались мы за курганы белым в тыл, и тут нас обоих поранило. Обоих в ногу, только его в правую, а меня — в левую.
— Боже ж мой! — горько проговорила Феся.
— Я-то всего дважды ранен, — засмеялся Антон. — Так вот, оттеснили нас… Мы, раненые, остались в бурьянах. За ночь добраться к своим, надо, иначе утром белые найдут, расстреляют. И вот мы с Николаем ухватились друг за друга и пошли: он на левой, я на правой. Когда мне делать шаг, Николай меня поддерживает, а когда его шаг — я подпираю… И так всю ночь, десять верст…
— Ах ты боже ж мой! — снова проговорила Феся. — Какие страсти, мамо моя лю́бая!
Заговорили о будущем и о том, чтобы не разлучаться. Кончится война победой, Антон станет учиться на рабфаке в Симферополе.
— А я поблизости буду, на виноградниках, — сказала Феся. — Или, может, в городе найдется работа. Я — где хочешь могу, хоть на маслобойке.
— И тебе учиться надо, Феся, — строго проговорил Антон. — Этого я не потерплю, чтобы ты оставалась малограмотной.
— Что же мы, от нашего ученья сыты будем? — смеялась Феся, и уже шепотом спрашивала: — А в разлуке не забудешь меня?
Что будет с ними дальше? Когда придет победа? Когда можно будет обыкновенно жить? Молчали, но каждый знал, что и другой думает об этом. Верещал сверчок. Прислушались.
— Много еще, Феся, насильников и дармоедов на земле, — тихо проговорил Антон. — С ними надо кончать — и прах их развеять. Для этого дышу. Отец твой хочет мира… Но те на той стороне сдаваться не хотят. Пока не покончим с ними, я, Феся, буду воевать… Где придется и когда прикажут. Уж это так! Ты это знай! Может быть, и не скоро еще окончится война. Что ж, терпи! Терпи и надейся!
Эту ночь они, муж и жена, не спали, им было жарко, весенняя кровь ударяла в виски…
4
Едва открыв глаза, Врангель, по армейской привычке, мгновенно сбросил ноги с кровати. В затененной комнате было спокойно, тихо, мозг сразу продолжил прерванную сном работу. Уже начало июня. Мир — накануне важных событий…
Резко встал, длинный, гибкий, как бамбук. Разминаясь, энергично развел руки, зашагал длинными ногами. Нечленораздельно, горлом, каким-то птичьим криком позвал денщика. Словно великан, полами длинного халата подымая ветер в тихой квартире, прошел в ванную…
