Серьезная проблема в получении согласия от таких доноров состоит в том, что они могут недооценивать опасность. После неожиданной смерти Пола Хокса в 2010 году, еще одного предположительно здорового донора, хирург Джеймс Маркманн, заведующий трансплантационным отделением в Массачусетской больнице общего профиля, заявил «Бостон глоб»: «Вы можете сказать им, что один человек из тысячи умрет, но они решат, что с ними такого не произойдет, потому что это очень маленькая вероятность». Хотя недооценка риска может возникать при любом медицинском вмешательстве, разница состоит в том, что донор – здоровый человек, и он не получает никакой медицинской выгоды от операции. Плюсы операции исключительно психологические и социальные. Поскольку большинство трансплантаций от живого донора происходят между близкими родственниками, существует риск принуждения. Врачам очень сложно определить, действительно ли брат хочет отдать часть печени сестре, или же он чувствует себя обязанным это сделать (из-за давления семьи, чувства вины и т. д.).
Когда риск возрастает с 1 из 100 до 1 из 4, врачи сталкиваются с дополнительной проблемой: на какой риск они готовы позволить пойти конкретному человеку? Если кто-то готов разрешить Эллен пойти на 25-процентный риск смерти, чтобы спасти свою дочь, то как насчет 50 или 75-процентного риска? Что, если бы ее шансы перенести операцию были 1 из 200? Легко представить себе родителя, готового ради спасения любимого ребенка рискнуть жизнью или даже пожертвовать ей.
Как ни странно, степень риска, на которую может пойти донор, часто зависит от характера системы оценки трансплантационных программ. Хирургические бригады и больницы частично оцениваются по смертности как доноров, так и реципиентов, и учреждения, имеющие низкую оценку, в итоге могут быть закрыты. (В России такой оценочной практики нет, лицензию не отзовут, – прим. науч. ред.) Каждая трансплантационная бригада, разрешившая пациентке с 25-процентным риском смерти пожертвовать часть печени своему ребенку, должна задуматься о влиянии такой операции на уровень успеха программы в целом. Дело не только в наложении санкций со стороны правительства: смерть матери при таких обстоятельствах станет губительной для репутации больницы и хирургов. С другой стороны, успешная трансплантация, вероятно, повлечет за собой волну общественного одобрения.
17
Я буду донором для своего брата?
У Морти острая форма лейкемии, рака крови, и чтобы выжить, ему требуется трансплантация гемопоэтических стволовых клеток
