– И не только немцы, в других городах латунные монеты тоже, мал по малу, в оборот входят, – заявил Юрий Захарьевич, глава совета директоров «РостДома», да так важно, как будто это была его личная заслуга.
– Без вас, господа бояре ничего бы этого не было! Вы – соль русской земли и становой хребет нашего княжества! Опора и подмога смоленскому князю! – льстил я в ответ.
От этих слов некоторые расчувствовавшиеся бояре чуть ли не со слезами на глазах полезли целовать мою руку.
– Ну, хватит, Пантелей Братонежкич, – пытался отстранить руку от конецкого старосты Ильинского конца. – Давайте выпьем за боярина Пантелея Братонежкича! Золотой он человек. И за посадника Артемия Астафьевича тоже выпьем, за верную его службу!
– Спасибо, на добром слове, князь – батюшка!
– Уважили вы меня бояре! Спасибо всем вам, что за меня стоите!
Потом заявились гусляры, начав перепевать песни «моего сочинительства», а скоморохи дёргались на импровизированной сцене между столами.
Спиртное полилось в боярские глотки с ещё большей силой. Ближе к утру многие свалились под стол, другие храпели, упав лицами в ендовы, другие разбрелись по теремным закуткам.
Когда рассвело, бояр из теремных хором начали выволакивать приехавшие за ними их собственные слуги. Мои же челядинники, заранее проинструктированные, выдавали с наилучшими пожеланиями каждому покидающему застолье боярину «джентельменский набор» для опохмела.
А спустя двое суток в Смоленск нагрянул Дорогобужский князь с лживой улыбкой, но с постной физиономией. Второй претендент на Смоленский престол – Кричевский князь, по слухам, болел и не вставал с постели.
– Прознали мы, что Изяслав Мстиславич Киевский великокняжеский стол, подобно своим пращурам занял, – произнёс с максимально дружелюбной маской на лице Ростислав Мстиславич. – Я уже распорядился и заказал в Соборе благодарственный молебен – скрывая самодовольную улыбу, сказал он. – Надоть и нам, по – семейному, отметить победу великого Киевского князя Изяслава Мстиславича, – слово «Киевского» Ростислав Мстиславич подчеркнул особо, намёк не понял бы только полный дурак. Но я, следуя заветам, Изяслава Мстиславича, решил тянуть время и не форсировать события. Усилится дружиной князя, в свете предстоящих событий, было бы неплохо.
– Смоленский стол теперь по – праву мой становится, – осторожно ввернул Дорогобужский князь, прощупывая почву. – Ты, Владимир Изяславич, посидишь пока в своём уделе, в Зарое. Наследуешь Смоленский стол после меня, али может прежде, что интересное под руку тебе подвернётся, на всё Божья воля! Тем паче, Изяслав Мстиславич, ныне первый на Руси князь.
