С совсем другими чувствами отчалившую флотилию провожала заплаканная Параскева Брячиславна. Своим взглядом она буквально по досточкам разбирала государеву галеру, умчавшую её Владимира на новые кровавые бои. До самой последнего момента она жадно вглядываясь в парящей над галерой войсковой стяг, пока он полностью не исчез за речным поворотом. Ещё ей вспомнилась минувшая бессонная ночь, ласковые руки и нежные губы Владимира, его слова о том, что он к ней вскоре обязательно вернётся …
Князь лукомльский Василий Всеславич – праправнук Всеслава Полоцкого, близкий родич недолго поправившем в Полоцке князя Брячислава, ещё накануне велел созывать бояр. Брячислав Василькович для защиты своей столицы от Смоленской угрозы сзывал к себе всех удельных князей Полоцкой земли, но на его призыв никто не откликнулся. И теперь князь Лукомльский об этом своём решении сильно сожалел. Смоленская судовая рать медленно, сдерживаемая идущими по берегу конными дружинами, начала продвигаться на юг. Цель была понятна – Лукомльское княжество. Да и Владимир Смоленский из своих планов не делал никаких секретов, заявив ещё в Смоленске о намерении присоединить к себе все некогда входившие в состав Полоцкого княжества земли, в том числе и ныне независимые уделы.
Едва забрезжил в теремных оконцах рассвет, как бояре быстро заполнили гридницу. Лукомльские вельможи, дожидаясь прихода своего князя, вели в своём кругу разговоры на всех интересующую и уже довольно избитую тему.
– Слыхал, друцкий князь Борис Давыдович подходит к нам с городским полком и дружиной! Вряд ли смоляне возьмут Лукомль! Их сюда немногим более двух тысяч пешцев и три сотни дружины идёт, – боярин Ипат Иванович горячился, жестикулируя руками.
– Полоцкий князь тоже так думал …
– А ты, что же Глеб Андреич, хочешь жить под властью, под законами и под мечами Владимира? Вольному боярину тебе быть наскучило? В холопья княжьего хочешь обратиться?
– Ростиславичи мне тоже не любы, но Владимир – совсем другое дело.
– Да? – усомнился боярин.
– У него в голове больше, чем у нас с тобой и всех наших князей, вместе взятых. Он знает, что нужно делать, и словно дикий вепрь идёт напролом. К врагам своим он безжалостен, зря ты Владимира в свои недруги записываешь.
Ипат Иванович сморщился, словно съел ложку горчицы.
– Когда ему исполнилось тринадцать, то он на недолгое время спятил. Сейчас вроде как от своего недуга излечился. Но я лично не поручусь, что у него с головой всё в порядке. И ты, Глеб Андреич хочешь под такого волостителя пойти? – влез в разговор, сидящий рядом боярин Емельян Жировитович.
