Тогда издалека он знаком пригласил меня. Вы знаете, как это происходит. Я прекрасно понимала, что он этого не хотел, просто должен был поступить как другие. Я помню, что он на меня посмотрел и сказал: «Ты худая. Должно быть, голодна».
Я действительно была худая. Не спросив меня, он подозвал метрдотеля и заказал мне полный ужин. «Ешь!
Пей! Не каждый вечер тебе посчастливится встретиться с Фюмалем».
Вот так все и началось. Его друзья с девушками ушли раньше его. А он расспрашивал меня о родителях, о детстве, о том, чем я занимаюсь. Таких много. Он даже не приставал ко мне. А в конце он сказал: «Идем со мной.
Я отвезу тебя в приличную гостиницу».
— Он остался на ночь?
— Нет. Это было около площади Клиши, как я помню.
Он заплатил за неделю вперед, а в тот вечер даже не пошел со мной. Он пришел на следующий день.
— На этот раз он поднялся?
— Да. Пробыл недолго. Не столько времени, как для того, о чем вы подумали. Он был не очень силен по этой части. Он мне больше рассказывал о себе, о том, что делал, о своей жене.
— А как он говорил о ней?
— Мне кажется, он был несчастен.
Мегрэ с трудом верил своим ушам.
— Продолжай, — тихо сказал он, машинально назвав ее на «ты».
— Это трудно, вы понимаете? Он мне об этом так часто говорил…
— Иными словами, он приходил к тебе, чтобы поговорить о себе.
— Не только…
— Но по большей части?
— Может быть. Судя по всему, он много работал, больше, чем кто бы то ни было, и стал кем-то очень значительным. Это правда?
— Это было правдой, да.
— Он мне говорил что-то вроде того: «Ну и что мне это дает? Люди не понимают этого и принимают меня за скотину. Моя жена сумасшедшая. Мои слуги, мои служащие думают только о том, как бы обворовать меня. Когда я вхожу в шикарный ресторан, я догадываюсь, что люди вокруг меня шепчут: „Ты посмотри! А вот и мясник“.
Принесли спагетти для Мегрэ и равиоли для Мартины Гийу, перед которой стояла оплетенная бутылка кьянти.
— Вы позволите?
Заботы не мешали ей есть с аппетитом.
— Он сказал, что его жена сумасшедшая?
— И что она его ненавидит. Он купил замок в деревне, где родился. Это тоже правда?
— Да, правда.
— Знаете, я не придавала этому большого значения.
Говорила себе, что наверняка в этом изрядная доля хвастовства. Крестьяне там продолжают звать его мясником.
Он купил особняк на бульваре Курсель и говорил, что тот похож не на дом, а на зал ожидания на вокзале.
— Ты там была?
— Да.
— У тебя есть ключ?
— Нет. Я ходила туда только два раза. В первый раз, когда он хотел показать мне, где живет. Это было вечером.
