Наклоняюсь к источнику напиться. Из-под камня выползает краб. Маленький неприветливый уродец, двигая клешнями, уставился на меня.
По долине Сумбара едем мимо совхоза субтропических растений. У дороги инжир. Гранатовые деревья склонили ветви чуть не до земли, в красных и золотых крупных яблоках. Валяются плоды.
Виктор затормозил, выскочил из кабины. Подбирает гранаты.
— А эта чернота съедобная? — показывает на инжир. — Да? Тогда кушай, Аллочка, поправляйся. Я соберу еще. Все равно пропадет.
Володя тоже с удовольствием съедает треснувшую медовую инжирину. Только Зиновия Ивановна возмущается:
— Безобразие! Если будете подбирать все, что валяется на дороге, некогда будет работать. Тогда давайте не поедем дальше и будем объедать чужие сады. Я, например, намерена засветло «посеять».
Аргументация убедительная. Виктор надулся. Рванул машину так, что чуть не вылетели из кузова.
— Аллочка, ты знаешь, что такое яблоки Гесперид? — спрашиваю я.
— Нет.
— По-моему, один из подвигов Геракла, — припоминает Володя. — Он доставал эти яблоки. Кажется, их охранял дракон. Что-то в этом роде.
— А сколько подвигов совершил Геракл? Аллочка, знаешь?
— Не знаю.
— Двенадцать, — говорит Володя. — Даже пересчитать смогу. По дурости заучивал когда-то.
Володя разламывает гранат и дает нам по куску. Он не совсем еще созрел. Я отделяю прозрачные, розовые зерна и играю ими на ладони.
— Вы видите, сколько зерен. Это целый мешок с семенами. Гранат — священный плод, символ плодородия.
— А почему вы спросили про яблоко Гесперид? — спрашивает Аллочка.
— А потому, что Геракл похитил у Гесперид не яблоки, а гранаты. И охранял дракон гранатовые яблоки. Это мое открытие. Их подарила богиня плодородия Гея на свадьбу Гере. Удивительная символика греков!
— А кто такая Гера?
— Жена Зевса, не люблю ее. Она только и делала, что ревновала, — говорит Володя.
— А я вообще ничего этого не знаю, — вздыхает Аллочка.
— И не обязательно. Все это ерунда.
Едем дальше. Кругом горы. Въезжаем в ущелье Ель-дере. Стемнело. Ручей журчит, напевает песенку.
— Пожалуй, здесь и остановимся, — говорит Володя.
И опять разбиваем бивуак. Разжигаем огонь. Готовим.
Жарится, благоухает кабанья печень. Такого ужина у нас еще не бывало.
— Ай, ай! — истошно кричит Виктор. Он пошел к ручью мыть посуду — его очередь. — Скорей, скорей сюда!
Кинулись к нему. Володя прихватил фонарь. Подбегаем, видим — крабы. Копошатся в ручье, освещаем их фонарем, не расползаются.
— Что такое?
