Евгению тоже не нравились грязные одежды юнцов, но он считал, что своим видом они протестуют против всякой несправедливости и тем самым против бесчеловечных действий Муравьева. Поэтому Евгений отвечал нервным клиентам, что у нас в стране демократия: кто не хочет мыться и стричься, тот не моется и не стрижется, и если не наносит этим вреда обществу, то никто не имеет права посягать на его личность, но если клиентам не по душе это хипповое собрание, то они могут перейти к автоматам на другом конце набережной. Нервные клиенты подозрительно косились на Евгения, но не жаловались, по крайней мере заявлений в торг на него не поступало.
На следующее после концерта утро, ровно в одиннадцать Евгений включил автоматы и радостно обомлел, увидев среди группы хипповых юнцов здоровенного детину, настолько первобытного вида, настолько заросшего и в такой немыслимой шкуре, что, наверно, сам Муравьев вздрогнул бы от ужаса и страха, встретив этого хиппаря, несомненно протестующего против всякого мракобесия и унижения человеческого достоинства в любой форме.
Ютти спустился к перевалу, за которым горбились маленькие горы, а за ними, по его расчетам, должны были находиться люди. Но людей он увидел раньше, чем думал. Укрывшись в больших шипящих мешках, они передвигались по ровной, хорошо утрамбованной полоске твердой земли, ныряющей между горами и, видимо, ведущей к людским пещерам. Преодолев страх, Ютти спустился на эту полоску и пошел вдоль нее. Люди в мешках проносились мимо, не обращая на Ютти внимания, а он, услышав приближающийся шум, каждый раз крепко сжимал в руках топорик, ожидая внезапного нападения.
Постепенно Ютти успокоился и даже стал вглядываться в прозрачные стенки движущихся мешков, но ни в одном из них не увидел Атти.
Неожиданно его взору открылось море. Издалека и с высоты оно не казалось бескрайним, и Ютти принял его за горное озеро очень больших размеров. А вот людские пещеры, построенные над землей, настолько поразили его воображение, что на какое-то время он забыл об Атти и о всякой опасности. Он не ожидал, что пещер будет так много. Он даже не представлял себе, что людей такое громадное количество, что они живут вместе, и с грустью вспомнил о своей одинокой судьбе и о том времени, когда он жил с родителями и рядом была семья Атти, как они сообща охотились и потом, уминая добычу, грелись у очага. Ютти подумал, что поступил правильно, не вступив в борьбу с людьми. Он не справился бы с ними и навсегда потерял Атти.
