.
Я подозвал торговца газетами и купил у него все четыре. Открыл одну, чтобы прочесть моему другу главные новости, и взгляд мой упал на длинную статью о суде над Ахмадом Сайф ад-Дином. Я зачитал паше то, что в ней говорилось о лишениях, от которых этот эмир страдает в тюрьме, и о слезах, которые невозможно сдержать, представляя себе мучения юноши из знатного эмирского рода. Дочитав статью, написанную с целью разжалобить сердца и добиться помилования, я сказал паше.
Иса ибн Хишам: Видишь, паша, какое у нас равенство. Теперь ты знаешь, к чему присудил суд принца Ахмада Сайф ад-Дина. Как же ты можешь после этого задирать нос, отказываясь подчиняться закону и не желая законными способами добиваться своего оправдания?
Паша: Что такое «принц» и кто такой Ахмад Сайф ад-Дин?
Иса ибн Хишам: «Принц» это древний иностранный титул, так именовали правителей римского государства пока они не дерзнули присвоить себе титул «императора». Позже в Европе так стали именовать членов королевской семьи и правителей маленьких стран. Сегодня так называют себя члены «хедивской семьи»{71}, мужчины и женщины, хотя этот титул не упоминается в числе официальных титулов Высокой Порты. Что же касается до Ахмада Сайф ад-Дина, то это сын Ибрахима, сына Ахмада ибн Ибрахима, сына Мухаммада ‛Али, основателя династии. Он совершил преступление, его отдали под суд и он понес наказание, предусмотренное законом, — суд приговорил его в семи годам тюрьмы. Он опротестовал приговор в апелляционном суде, там скостили срок до пяти лет. После этого он обратился в кассационный суд, но они оставили приговор в силе. С согласия всех членов хедивской семьи были предприняты попытки ходатайствовать о его помиловании. Мать Ахмада Сайф ад-Дина обошла всех, кого могла, и испробовала все средства добиться снисхождения. Но закон есть закон, его меч не щадит ничьей головы. Так приличествует ли тебе теперь, когда тебе известны судьбы эмиров и принцев, важничать и считать ниже своего достоинства просить и жаловаться, отказываясь идти в ревизионный комитет и в апелляционный суд?
Паша: Да как же не рушиться высоким горам, если согнали с вершин охранявших их горных баранов? Как же не разверзаться могилам и не восставать из них покойникам, если страна развалилась и судьба ее на волоске, если свершилось предсказанное Египту Господом: «Мы верх его сделали низом»{72}, если внук Мухаммада ‛Али сидит в тюрьме, покоряясь, как ты говоришь, закону и умоляя о снисхождении, а мать его ищет, кто бы за него заступился. Значит, мне нечего стыдиться того, что меня ожидает. Веди меня куда хочешь. Я хотел бы пожертвовать собой ради потомка моих господ и благодетелей — пусть его наказание добавят к моему.
